Искушение. Максим Анатольевич

групп входили так называемые «диверсионные» мероприятия, целью которых была проверка надежности охраны отдельных войсковых частей, расположенных по маршруту следования группы. Проникновение на охраняемую даже усиленным нарядом территорию практически любой части – было делом нехитрым, но вынести оттуда что-то конкретное и ценное удавалось далеко не всегда. И вот, дабы иметь возможность гарантированного выполнения поставленной задачи, а также беспрепятственный выход с объекта, командиры групп снабжались, как было сказано выше, некими подобиями охранных грамот – документами, по сути своей, конечно же, липовыми. Обнаруженные нарядом диверсанты в случае «засветки» связывались со своим командиром, тот незамедлительно являлся и представлял на обозрение дежурного по части свою «грамоту», после чего группа покидала территорию объекта совершенно свободно. На памяти Вадима такое происходило дважды. За подобную невнимательность, обманутых горе-дежурных по части впоследствии нещадно наказывали, но такова, как говорится, жизнь: в большой семье самое главное – успеть раньше товарища. Можно даже с нарушениями и подставками.

             А нарушения в любой организации: были, есть и всегда будут – на то она и система. Нарушений разных и не обязательно случайных. Чем больше коллектив – тем, соответственно, больше нарушений. Если же коллектив состоит более чем из миллиона человек, то комментарии, как говорится – излишни. Однако наше повествование – не политический манифест, так что отправимся дальше.

             Лист бумаги, обнаруженный Вадимом в верхнем ящике стола командира роты, был ничем иным, как тем самым «пропуском куда угодно», завладеть которым было, мягко говоря, небезынтересно. Документ торжественно именовался как Приказ, и содержал буквально следующее:

             «Предъявителю сего оказывать любое содействие, вплоть до передачи ему без расписки запрашиваемого вещевого имущества и оружия. Воспрепятствование действиям предъявителя, равно как полный или частичный отказ от предоставления имущества либо оружия – будет рассматриваться, как должностное преступление».

             В верхнем левом углу «документа» располагался угловой штамп военного ведомства с незаполненными реквизитами, что позволяло держателю бумаги внести дату и исходящий номер документа, в любой момент. Текст был подписан лицом, поименовавшим себя как Командующий Киевским Военным Округом. Стоит отметить также, что никаким канонам военного делопроизводства приказ не соответствовал, более того – бланк был отпечатан не в типографии, а путем копирования на множительной фототехнике. Зато печать была почему-то настоящей. Именно статус документа, должность подписанта и подлинность печати – всегда играли решающую роль, и позволяли счастливому обладателю «филькиной грамоты» вводить в заблуждение услужливый военный люд.

             X

             Никто и никогда не сможет понять, что чувствовал матрос Ковалев, уезжая из Киева. Ощущения свалились в его душу, как подарки на Новый год. Этих подарков было настолько много,