Роуд-муви. Гольцов Евгений Александрович

– любить и заботиться. Простые вещи. Но кому интересны простые вещи? Глупой и счастливой хочу быть. Если б можно избавиться от того проклятья, что делает тебя другой. Господи, простите, я говорю нелепицу, – еле слышно ответила женщина, – мне с-с-с-сорок т-т-три.

      Вначале Корней Васильевич подумал что ослышался, но переспрашивать не решился. Он поморщился: «Да что происходит, что мне от нее надо? Чего я пристал к этой ненормальной?»

      Всхлипы Ларисы Сергеевны и размышления Рыжего прервал Степка, который активно запрыгал по комнате. Пришельца явно что-то беспокоило, его тельце подрагивало, он скашивал голову, моргал и явно напрягался.

      – Степочка, что с тобой? – забеспокоилась Лариса Сергеевна.

      – Может в туалет хочет? Что-то я не видел, чтоб он хоть раз это делал, а ведь живая скотина, – резюмировал Рыжий.

      Степка, тем не менее, сделав несколько полуконвульсивных движений, выдавил из себя странноватые звуки: «Матаканамари, матаканамари, матаканамари» – повторял пришелец, обводя взглядом своих «хозяев».

      – По-японски что ли? Так и есть, только японцы могли подобную штуку сделать – никакой это не пришелец. Робот, наверное, надо бы разобрать его, да взглянуть что внутри, я смотрю, там что-то сломалось.

      – Не трогай его! Ты же обещал, – возразила Лариса Сергеевна.

      – Да ну его, подожду, пока батарейка сядет.

      – Матаканамари сатру, матаканамари сатру, – не унимался пришелец, чем-то обеспокоенный.

      – Да что с ним творится? Супостат – совсем разбушевался.

      Лариса Сергеевна засуетилась вокруг прыгающего питомца, намереваясь взять его на руки и отнести в коробку, чтоб лишний раз не раздражать Рыжего, но все оказалось не так просто. Как только она приблизилась к нему, упрямый человечек замер на месте и развел ручонки, между которых с треском возникла яркая электрическая дуга. Женщина отпрянула, а Рыжий, недолго думая, схватил швабру и замахнулся. Лариса Сергеевна, вскрикнув, бросилась к нему и обняла, схватив за руки. Так они и замерли, наблюдая за все разгорающейся электрической дугой.

      – Чего это он? – прошептала Лариса Сергеевна.

      – Чудит малый, – прошипел Рыжий, – дай-ка я его.

      – Нет, смотри, – так же тихо, сказала женщина.

      Пришелец свел ладони, электрическая дуга изогнулась и приняла вид почти ровной окружности, после чего последовала вспышка, сопровождаемая громким треском. От неведомой силы лопнули лампочки, и наступила тишина. Ослепленные, Рыжий и Лариса Сергеевна так и стояли.

      – Что происходит? – сказала она.

      – Чертовщина какая-то, – ответил он.

      В наступившей жутковатой тишине послышался шум, но это не был внешний шум.

      На улице раздался целый сонм оглушительных хлопков, и небо подсветили несколько сигнальных ракет.

      – Облава, – сказал Рыжий.

      Прогулка

      Стеклов полулежал на стуле, кутаясь в свое пальто, и перечитывал написанное с равнодушным, скучающим выражением лица. Топить печь было лень, отчего в доме было прохладно. Писатель брезгливо посмотрел