Катя. 1941. Начало. Крюкова

Христины у неё никого тогда не было. Мама – Христина – Катя, замкнутый треугольник. Что же делать? Кате предстоял трудный выбор: или оставить мать, или Христину.

      Христина твердила, что пойдёт воевать с немцами, что много их уничтожит, пусть только сунутся к ней домой, а Катя невольно упрекала себя за трусость. Именно так она воспринимала свою неуверенность и желание сопровождать маму в Москву. Глядя на задор Христины, Катя невольно заражалась патриотическими настроениями. И сердилась на себя за одолевающие сердце сомнения.

      ***

      А лето тем временем набирало свои обороты. Июнь уже перевалил за половину. Деньки стояли жаркие. Молодёжь беззаботно купалась в реке, стрекотали цикады на деревьях. Ночи стояли тёплые, лунные, было даже видно Млечный Путь. По выходным во всех скверах всё так же работали танцплощадки, и все отплясывали джаз пуще прежнего, словно не верили, не желали верить, что где-то там, за рекой, собирается грозовая туча.

      22 июня 1941 года глубокой ночью Христина и Катя лежали в своих постелях. Было воскресенье. Вчера они славно наплясались на танцплощадке в сквере и теперь спали крепким сном, «без задних ног», как говорят в народе. Ночь выдалась жаркая, все окна были распахнуты. На улице стояла мёртвая тишина, не стрекотали цикады, не пели птицы, словно притаились в ожидании чего-то неведомого. Вдруг раздался оглушительный гул, грохот, вся земля словно содрогнулась. Все проснулись.

      – Что это? – ошеломлённая Катя подскочила на кровати.

      – Война, война! – закричала Вероника Николаевна, вбегая в спальню дочери.

      Словно безумная, она схватила дочь за руку и потащила за собой из постели. Катя не сопротивлялась, она бежала за матерью, как в полусне. Где-то что-то постоянно громыхало и свистело, бабахало. Стёкла в окнах постоянно угрожающе дребезжали. А мать всё время тащила Катю за руку. Вот они уже бегут по лестничной площадке. Все соседи повыскакивали из квартир, в чём спали, кто-то выбежал вообще нагишом. И вся эта масса соседей слилась в один неистовый людской поток, кричащий, орущий, стонущий, зовущий своих родных. Все устремились вниз по одной-единственной лестничной площадке. Катю сдавили со всех сторон. Вероника Николаевна крепко, как могла, держала дочь за руку, но толпа бегущих соседей всё-таки их разлучила. И тут раздался оглушительный взрыв. Людской поток швырнуло к перилам, а стёкла с дребезгом вылетели из окон, осыпав пригнувшихся мелкой острой крошкой. Люди завизжали, закричали. Катя закрыла уши, оглушённая внезапным взрывом. Всё происходило словно во сне. Людской поток потащил её вниз по лестнице. Она даже не шевелила ногами, а что-то несло её вниз. И снова оглушительный взрыв, снова крики. Катя тоже закричала, ей было безумно страшно. Мама, где её мама?

      Толпа вынесла её на улицу. Стиснутая со всех сторон на узкой лестнице дома, Катя наконец-то вдохнула свежий воздух. Все вокруг с визгом мчались кто куда, вокруг что-то свистело и бабахало.

      – Мама, мама! – сквозь слёзы кричала Катя. Она была, как беспомощный котёнок, посреди этой глубокой ночи, брошенная всеми.

      Вдруг