Боль свободы. Владимир Игоревич Саяпин

и ругаться не хочется. Кислота. Он кислоту, говорил палач, не выдерживает. Только ее. Кислоту, которая на этой чертовой планете течет реками, окрашивая камни в необычный цвет, которая поднимается из земли в древесных жилах, которая наполняет растения соком. Только ее армейский комбинезон не выдерживает.

      Больше ни единой мысли. Все кончено. Точка. Нет здесь никаких лазерных тараканов, их и не нужно. Кто бы ни оказался на этой планете, он не проживет и неделю, потому что раньше умрет от жажды.

      И вдруг, в стороне раздается шорох. Если бы только бы к этому моменту все силы не исчерпались, если бы их хватило просто на то, чтобы разрыдаться, то смерть пришла бы уже скоро. Не смог бы тогда слух уловить этот шелест, доносящийся со стороны высокого кустарника за границей леса, да и еще раньше плачь отчаявшегося инопланетянина спугнул бы небольшого жителя Асумгарда, копошащегося по своему обычаю в растениях, бредя давно заученной тропой.

      Взгляд снова живет, снова бьется сердце, уже не жалея остатки сил и рискуя ослабеть и встать, но сейчас прогоняя кровь, чтобы живое еще сознание могло понять, что происходит, и отыскать способ выжить, когда его, казалось, злая судьба уже не оставила.

      Даже подняться на ногу оказывается легче, чем в прошлый раз. Впереди, за высокими кустарниками, там где должен оканчиваться высокий лес, и где должна начинаться красная пустыня, что-то копошится.

      Лес молчит. Жаркие лучи солнца будто рассеивают звуки, и потому легко отличить странное шуршание, слышное из-за кустов. Даже журчания кислотной реки почти не слышно, оно попросту игнорируется слухом, будто его вовсе нет.

      Приходится осторожно пробираться через кусты, стараясь не напугать и не привлечь того, кто шуршит по другую сторону заросшей стены растений. И, пожалуй, было бы разумнее скорее уйти, чтобы не нарваться на разъяренное животное, но разум уже вырисовывает в подсознании сотню разных возможностей, которые сулит появление живого существа.

      В первую очередь, зовет жажда. Если только это не ветер, если только не обман слуха, если там действительно есть какой-нибудь зверек, и если получится его как-нибудь поймать, то можно напиться крови, хотя бы ее. Пусть даже рискуя заболеть всеми теми болезнями, которые может носить в своем теле инопланетное животное, обитающее здесь, на Асумгарде, на этой адской планете, только бы утолить хоть на час эту жгучую, до боли мучительную жажду.

      А заросли, как назло, гуще, чем там, где остался гореть костер. Лишь бы он не погас раньше, чем удастся вернуться. Хотя и об этом сейчас ни единой мысли, весь организм собрал последние силы, даже боль стала утихать, чтобы можно было высунуться из кустов, не напугав животное, и узнать, готовит ли судьба подарок, или же там, за кустами ждет очередной пинок, который уже окончательно растопчет слабое, бьющееся из последних сил, усталое сердце.

      Слабые руки не могут осторожно раздвигать пышные листья и стволы растений. Кроме того, приходится осторожничать, боясь обжечься их соком, впитанным из