Сто оттенков Веры. Талаssа

Даже благолепный. Но без противного елея этого неотмываемого – когда видишь: святоша хочет денег и прямо сейчас! Нет, вполне без. Услышав концовку вопроса Веры, с которым она повернулась к Аглае («А что бы значил этот самый Стратилат? Федор – понятно, хе-хе»), не педалируя, вписался плавно:

      – Вас, барышни, что именно интересует, позволю себе вопрошать? – Обращение вполне светское.

      – Да, в общем, отчего это он – Стратилат? Я, например, про Елоховскую знаю: там раньше рынок был, на площади, и он ольховыми ветками выстилался, чтобы не скользко, не грязно и кислородно, типа. А «елоха» значит «ольха», – похвасталась как ребёнок Вера.

      – Интересно, а «Стратилат» с «архистратигом» как-то коррелируют? – лениво вставила Аглая.

      – Так же примерно, как и помплимус с палимпсестом, дорогая, – парировала невозмутимая Вера.

      Мужичок отмолчался с минуту, воззрясь на нахальных барышень.

      – Похвально, что интересуетесь происхождением названий, – он, в слабом освещении из открытой двери церкви, уже почти выйдя с ними на улицу, улыбнулся. – Итак…

      Никакой «итаки» для новоявленных пенелоп не произошло.

      Потому что прямо на них, из тёплого нутра кадящей и покачивающейся огоньками церквушки, выпрыгнула… здоровенная собака! За доли секунды все трое бросились на все четыре стороны, давай – именно Бог! – ноги. Аглаша – вскрикнувши придушенно, Вера – ойкнув на такой высокой ноте, что сама себя не узнала, а мужичок – с отменным вкусом крякнувший, не ошибившись, «сука!». В непосредственной, понятно, близости от врат храма Господня.

      Когти лап (четырех – или всех шести?!) громко процарапали по звонкому (каменному!) крыльцу. Чёрный (или серый? белый? пёстрый?) выкатился клуб шерсти. Какой-то кривой, но обширный красный оскал (пасти – или великих глаз страха?) пролетел снарядом прямо меж ними всеми!

      И скрылся.

      Не оставив следов.

      На пухлом слое свежего снега…

      ###

      REC:

      «Что же дальше? Вот так и лежать – не спя, угасать – не болея и разламываться на разновеликие куски – оставаясь абсолютно целой?!

      Везде и всюду – светотень.

      Свет и тень.

      Не “свет” и “мрак” – это разное (по звуку, да и по существу, которое есть одна из ипостасей звука).

      Именно свет и тень.

      Свет и… Тема?

      Плотно связаны они этим тёплым “т”, цвета подпалой шёлковой борзой. С двух сторон от “т” – две наперсницы, две чистенькие, чуть продлённые, тихим голосом спрашивающие “е”: пола женского, здоровья деревенского!

      Свет и тень.

      Тень и свет.

      Дни крутятся, как цепочка на пальце. Хорошо, если цепочка – на кольце, кольцо на пальце – и великовато слегка. Крутится цепочка, кольцо трёт пальчик, тень несётся натянуто по замкнутому кругу света. Из “теперь” смотришь на “тогда”, которое было “до того, как”, “позже”, а может, и “никогда” – мечталось лишь.

      “Порвалась дней связующая…” цепь! Но кажется, что связаны