Седьмое небо. Игорь Алексеевич Травкин

основу в детстве, которое совсем не признаёт перемен: в памяти отец Насти, как и его, Костин, родной отец оставались такими же молодыми и сильными, весёлыми и отважными коммунистами, которые не боялись ничего, а теперь… теперь эти два старика ходят с палочками и на них уже мало кто обращает внимание; Костя посмотрел на Настю, которая лицом была совершенно не похожа на отца, скорее всего – в мать, и отчего-то ему вдруг стало ужасно жаль подругу, ну, прямо до слёз, и он даже припал щекой к её плечу.

      – Что-то вы сегодня, юноша, явно не в себе! – погладила она его голову своей щекой, ловко отчищая креветки. – Что случилось-то, Котяра, может, поделишься с друзьями?

      Костя несколько замялся, решаясь – рассказать друзьям про сегодняшнее своё смятение и про странную встречу на набережной или не стоит, встреча эта и не была такой уж странной, но… отчего-то после этого разговора с мальчиком в большом для него клетчатом пальто, после его тоски по матери, которую он потерял, в голове Кости вдруг появились мысли, которых раньше он за собой не замечал: например, вот, родители… они рождают нас, потом долго и упорно работают, чтобы накормить и одеть, чтобы у нас было всё, что мы только захотим, не спят ночами, сидя у наших кроватей, когда мы болеем, они посвящают нам свою жизнь!.. и грустно от того, что редко мы можем отплатить им, даже не пытаемся остановить их старость… а мы ведь можем… просто нужно остановить на миг сумасшедший бег часов и посмотреть им в глаза, сказать слова, которые у каждого из нас птицами рвутся наружу каждое утро, как только мы просыпаемся несколько отчищенные снами и ещё не успевшие вновь засориться бытовыми отходами! и всё! так просто! но редко кто может пойти на это из-за смутной боязни ошибиться, из-за бешенного темпа современной, бестолковой жизни, которая ведёт нас в Никуда, и, казалось бы, вот он – Пресловутый Смысл Жизни, – в детях, в продолжении Жизни, в Любви, но мы теряем всё это за неминуемой беготнёй уже через час после пробуждения, мы тратим отпущенное нам Здесь время совсем ни на то, для чего оное нам отпущено! Совсем ни на то! Совсем.

      «Вот и этот слепой старичок в своей смешной шляпе, видно, сошёл с ума из-за того, что мать его бросила! Или это была его дочь?.. От одиночества он свихнулся!» – подвёл итог Костя, но так и не ответил на вопрос Насти, лишь улыбнулся, виновато покачав головой, всё из-за того же смутного страха ошибиться…

      И Оба Шурика ели креветки и грустили, глядя на них.

      ПЕРВОЕ НЕБО

      …Коридор раскрылся синим цветком на белом фоне и неустойчиво задрожал, грозя исчезнуть в ту же секунду. Трое вышли из перемещающего портала и огляделись. Они стояли в Ледяном Царстве, простирающемся вокруг обледенелыми сосульками скал, белым искрящимся лабиринтом, в центре которого вырастала из вершины горы причудливая ледяная башня, наклонённая под сорок пять градусов относительно кристального зеркала замёрзшей реки, навсегда застывшей в стеклянном онемении своими плавными поворотами и некогда шумными и пенными порогами у подножия горы. Река молчала. Молчали горы. И Косая Башня, казалось, была пуста. Неба здесь словно