Темнота на крыльях птицы. Борис Кривошеев

грязное, противное тебе самому, чтобы избавить другого от необходимости делать это.

      – Звучит как аксиома, – оценил я, – но не совсем понятно, как это выглядит на практике.

      – Именно вот так, – жестко сказал Федя. – Поясним на примерах. Помнишь, в "Оводе", есть сцена расстрела, где Овод пытается руководить собственной казнью? А солдаты при этом отказываются стрелять и чуть не плачут? Так вот, Овод – подлейший эгоист, и даже хуже. Вообще, мелкий человечишко. Ставит людей перед необходимостью делать нравственный выбор, что само по себе довольно низко, но он еще и измывается над ними, строит из себя великомученика, и бедные солдаты тихо глотают слезы. А вот если бы среди них нашелся хотя бы один, который сразу бы выстрелил этому клоуну в сердце, чтобы разом покончить с тягостной ситуацией, то его бы я тут же записал в альтруисты. Объяснить, почему?

      – Не стоит, – сказал я, имея некоторые сомнения в подобной трактовке.

      – Еще, – продолжал Федя, – помнишь, был такой фильм "Пятая печать"?

      – Не смотрел, – признался я.

      – Не важно. Значит, представь: война, какое-то католическое государство, эсесовцы арестовывают несколько мещан, но обещают отпустить любого, если он даст пощечину висящему на столбе пыток партизану. Партизан явно ассоциируется с Христом, поэтому никто не может заставить себя даже во имя собственной жизни совершить это, и только какой-то солидный пожилой мужик очень спокойно подходит и наотмашь бьет по щеке. Какой поступок?

      – Так себе, – нейтрально отозвался я.

      – Вот именно, – подтвердил Федя. – Но этот человек, как потом выясняется, организатор спасения еврейских детей, и без него созданная им сеть наверняка развалилась бы. Ну?

      – Ладно, ладно! Я понял, что ты имеешь в виду, – сдался я. – Убедил. Я раздавлен и побежден. Признаю свое поражение и все такое. Я мелкий эгоист и не достоин зваться с большой буквы. Закрыли тему?

      – Нет, – остановил меня Федя, – я еще не закончил. Последний пример. Самый важный. Есть мнение, что грязный предатель Иуда Искариот был просто-напросто убежденным альтруистом. Ну, то есть он предал Христа не ради корысти, а чтобы спасти его и всех его последователей от неминуемой смерти.

      – Серьезно? – удивился я.

      – Совершенно серьезно. Это просто: когда Иисус потерял контроль над ситуацией и слишком увлекся своими проповедями, Иуда пытался уговорить его уйти из Иерусалима, потому что правоверные иудеи уже были вне себя от ярости и могли разорвать его на части. Но Христос не слышал никого, кроме себя. Вот тогда Иуда и пошел на крайнюю меру – донес на него и помог арестовать.

      – Неплохой способ спасти, – заметил я.

      – Между прочим, вполне, – воздел Федя перст. – В Иудее смертная казнь была прерогативой римского прокуратора, а его совсем не интересовали все эти религиозные споры. Так что, даже в худшем случае, Христа должны были только высечь, привести в чувство и отпустить. Понятно?

      – А почему же не отпустили?

      – Интриги