Огонь и сера. Линкольн Чайлд

позвольте спросить, вам не угодил спектакль? – Он раскинул руки. – Разве жизнь сама по себе не есть театр?

      – Когда на сцене мелькают цвета, действующие лица шумят и притворяются, а на фоне этого носится вопящая толстушка, которая потом с ревом бросается со стен замка… Я не могу сосредоточиться на музыке.

      – Но ведь в этом и есть суть оперы! Здесь юмор! Здесь трагедия! Здесь парят на крыльях страсти или падают во тьму жестокости! Здесь любят или предают!

      – Вы лишний раз подтвердили мою правоту, граф. Причем много лучше меня самого.

      – О, Пендергаст, вы ошибаетесь. Нельзя воспринимать оперу единственно как музыку. Ведь это жизнь! Отдайтесь ей, падите ниц.

      – Простите, граф, но я не сдаюсь – никогда и никому, – улыбнулся Пендергаст.

      – Может, имя у вас и французское, – граф похлопал Пендергаста по руке, – однако душа – английская. Англичанин никогда не переступит порог своего «я». Он неизменно уверен в себе. Вот почему из англичан получаются отличные антропологи и кошмарные композиторы. – Фоско фыркнул. – Пёрселл. Бриттен.

      – Вы забываете про Генделя.

      – Урожденный немец, – хихикнул Фоско. – Я рад, что вы здесь, Пендергаст. И я таки докажу, что вы не правы.

      – Раз уж об этом зашла речь, как вы узнали, куда доставить приглашение?

      – Очень просто. – На лице Фоско расцвела победная улыбка. – Я съездил в «Дакоту» и навел справки.

      – Я дал строгие указания не разглашать мой второй адрес.

      – Для Фоско нет препятствий! Мне всегда была интересна ваша профессия. В юности я прочел всего сэра Артура Конан Дойла, Диккенса, По. А Уилки Коллинз? Потрясающе! Вы читали «Женщину в белом»?

      – Естественно.

      – Tour de force![23] В следующей жизни я бы хотел стать детективом. Быть графом из старинного рода так утомительно…

      – Одно другого не исключает.

      – Хорошо сказано! Сегодня кто только не становится детективом! Чем, скажите, графы из клана Данте или Беатриче хуже английского лорда или полицейского из племени навахо? Должен признаться, дело Гроува меня заинтриговало. И не только потому, что я был гостем на последнем, если можно так выразиться, ужине. Конечно, я сочувствую несчастному, но это – аппетитная загадка, и если что, я к вашим услугам.

      – Благодарю, хотя вынужден огорчить: ваша помощь вряд ли понадобится.

      – Я не настаиваю, тем не менее, если позволите, как друг, хочу предложить услуги, определенные познаниями в живописи, в музыке и, возможно, в обществе. Что до последнего, смею надеяться, я оказался полезен, когда мы говорили о том ужине.

      – Оказались.

      – Благодарю! – Граф по-детски радостно захлопал в ладоши.

      Погасли огни, и на зал опустилась тишина. Фоско обратил все внимание на сцену, буквально извиваясь от возбуждения. Появился концертмейстер, и прозвучала нота ля; оркестр начал настраиваться, затем наступила тишина. Дирижер занял место, и зал разразился громоподобными аплодисментами. Взмахнув

23

Настоящий подвиг (ит.).