Огонь и сера. Линкольн Чайлд

же бесчеловечен?

      – Двадцатый век показал нам злую личину физики. Двадцать первый покажет злую личину биологии. И станет последним веком для человечества.

      – Ты говоришь об этом так хладнокровно.

      – Даст бог, я ошибаюсь.

      Горка углей в камине рухнула, и в плоти огня открылась тлеющая рана. Пендергаст переменил позу.

      – А сейчас почему бы не перейти к тому, что ты отыскала?

      – Разумеется. – Констанс поднялась и отошла к стеллажу, откуда вернулась с несколькими томами ин-октаво. – Аббат Тритемий, «Liber de Angelis», тексты Макмастера, «Заклятая книга Гонория», «Secretum Philosophorum» и, конечно же, «Ars Notorium». В них я нашла заклинания для вызова дьявола, образцы договора на продажу души и тому подобное. – Девушка положила книги на столик. – Все книги якобы написаны очевидцами – на латыни, древнегреческом, арамейском, старофранцузском, староскандинавском и среднеанглийском. Еще я нашла гримуары.

      – Учебники по магии, – кивнул Пендергаст.

      – Самый известный – «Ключ Соломона». Многие из документов некогда принадлежали тайным обществам и орденам. Средневековая знать нередко объединялась в такие организации, очевидно чтобы заниматься активными сатанинскими практиками.

      Пендергаст снова кивнул:

      – Мне особенно интересны записи о том, когда дьявол приходит забрать долг.

      – Таких много. – С легким выражением неприязни Констанс указала на изъеденную червями обложку «Ars Notorium». – Например, «Сказание о Джеффри, магистре Кентском».

      – Продолжай.

      – Рассказ недалеко ушел от «Фауста», разве что в деталях. Герой – высокообразованный человек, неспокойный, неудовлетворенный. Он находит рукопись, далее – вызов дьявола, нарушенные обещания и «счастливый» конец. В начале пятнадцатого века наш герой работал в Оксфорде, преподавал химию и математику. Его страстью стали простые числа, он потратил годы на то, чтобы вычислить их. Видя, что некоторые из вычислений занимают больше года, магистр осознал, что без помощи не обойтись, иначе дело останется незавершенным. Так ученый заключил договор с дьяволом. В Ориэл-колледже, где он преподавал, поговаривали, что из комнаты ученого доносились пение, ужасный запах, необъяснимые звуки, а в окнах далеко за полночь мерцали огни. Продолжая преподавать, магистр не бросил алхимических изысканий, и вскоре стало известно, что он сумел преобразовать свинец в золото. Слава о магистре Джеффри разошлась далеко, и сам король Генрих Шестой сделал его членом ордена золотого потира. Ученый опубликовал книгу «Девять чисел Господних», а его мудрость и образованность стали известны за пределами Европы. Затем все изменилось. На пике славы магистр стал нервным, подозрительным, странным. Он часто болел, запирался у себя в комнате и подпрыгивал на месте при малейшем звуке. Он худел, а глаза его были «аки велики запавши очи тельца, приведенного на убой». Он велел обить двери своей комнаты железом и поставить медные замки. Однажды утром, когда магистр не вышел завтракать, студенты отправились к его келье. Дверь оказалась заперта, а до горячей ручки нельзя было дотронуться.