Огонь и сера. Линкольн Чайлд

Гроув признавался в ошибке и подтверждал подлинность блестящей работы. Он прочел статью вслух, при всех за столом.

      – Статья осталась лежать рядом с компьютером. Неподписанная и неотправленная.

      – Самая что ни на есть правда, мистер Пендергаст. Из нас четырех смерть Гроува обездолила лишь меня. – Фоско развел руками. – Обожди убийца хотя бы день, и я стал бы на сорок миллионов богаче.

      – Сорок? Мне показалось, вы сказали пятнадцать.

      – Во столько полотно оценили на Сотби двадцать лет назад. Сегодня картина ушла бы за сорок. По меньшей мере. А если к этому добавить оправдательную статью… – Граф пожал плечами. – Теперь я утешаюсь тем, что смогу любоваться картиной весь остаток жизни. Никто не верит в ее подлинность, но это не важно, ведь я сам верю. И вы.

      – Да, – сказал Пендергаст. – В конце концов, значение имеет лишь это.

      – Хорошо сказано.

      – А тот Вермер, что висит рядом?

      – Подлинник.

      – В самом деле?

      – Картина датируется тысяча шестьсот семьдесят первым годом. Мэтр написал ее где-то между «Дамой, пишущей письмо, и ее служанкой» и «Символом веры».

      – Как она вам досталась?

      – Это наша семейная реликвия, Фоско не считали и не считают нужным похваляться достояниями рода.

      – Просто поразительно.

      – У вас найдется время, – с улыбкой поклонился граф, – осмотреть всю коллекцию?

      Мгновение Пендергаст колебался, затем сказал:

      – Честно говоря, да, найдется.

      Граф повел Пендергаста к выходу и уже в дверях, обернувшись, приказал:

      – Буцефал, моя прелесть, приглядывай здесь.

      Ответом ему был оцифрованный пронзительный крик.

      Глава 14

      Д’Агоста продирался сквозь кусты и деревья вдоль набережной, ища самое темное место. За ним гнались двое с оружием.

      Пригнувшись, стараясь слиться с деревьями, сержант вытащил пистолет и передернул затвор. Табельный «глок» – это, конечно, не собственный сорок пятый, но выбирать не приходится: его поставили на вооружение в большинстве департаментов. Пробивная сила не та, зато «глок» легок, надежен, и обойма вмещает пятнадцать патронов. Запасной магазин д’Агоста оставил в ящике стола. Разве мог он подумать, отправляясь собирать показания, что ему пригодится вторая обойма?

      Двое быстро достигли зарослей. В низких кустах, где прятаться можно от силы минуты две, не было смысла сохранять бесшумность. И д’Агоста не сохранял – захрустев ветками, он двинулся на юг. Только бы оторваться – совсем ненадолго, тогда можно будет вернуться на оживленную Риверсайд-драйв, туда погоня не сунется. Д’Агоста быстро сообразил, что лучше всего двигаться к участку на Девяносто пятой улице, между Бродвеем и театром «Нью-Амстердам».

      Преследователи коротко перекликнулись.

      Д’Агоста мгновенно понял, что сейчас его зажмут с обеих сторон.

      Он бежал, низко пригнувшись. Нет времени продумывать план, нет времени вызывать подкрепление – только бежать, бежать со всех ног. Слева мелькали