Первый закон. Трилогия. Джо Аберкромби

и плюнул на труп, и Ищейка не стал его винить.

      Однако с парнишкой было сложнее. Он поглядел на мертвого большими круглыми глазами, затем поднял голову.

      – Вы – это они, правда? – спросил он. – Те, кого побил Девятипалый?

      – Да, парень, – сказал Тридуба. – Мы – это они.

      – Я слышал про вас столько… столько рассказов! Что вы собираетесь со мной делать?

      – Да, вот в этом и вопрос, – пробормотал Ищейка сквозь зубы. К сожалению, он уже знал ответ.

      – Он не может остаться с нами, – заявил Тридуба. – Мы не берем с собой багаж и не должны рисковать.

      – Но он еще совсем мальчик, – сказал Форли. – Может быть, отпустим его?

      Мысль была хороша, но очень уязвима, и все понимали это. Парень с надеждой посмотрел на них, но Тридуба быстро пресек его надежду:

      – Мы не можем ему доверять. Только не здесь. Он расскажет кому-нибудь, что мы вернулись, и на нас начнут охоту. Нельзя этого позволить. Кроме того, он тоже был на ферме.

      – Но что я мог поделать? – воскликнул парнишка. – Какой у меня выбор? Я хотел на юг! Сражаться с Союзом и завоевать себе имя! А меня послали сюда собирать налоги! Если вождь говорит: «сделай то-то», я должен исполнять приказ, разве не так?

      – Конечно так, – кивнул Тридуба. – Никто и не думает, будто ты мог что-то изменить.

      – Я не хотел в этом участвовать! Я говорил ему, что детей надо отпустить! Поверьте мне!

      Форли опустил взгляд на свои сапоги:

      – Мы верим тебе.

      – Но все равно собираетесь меня убить, черт подери?

      Ищейка пожевал губу.

      – Мы не можем взять тебя с собой и оставить тоже не можем, – сказал он.

      – Я не хотел участвовать в том деле… – повторил парень и повесил голову. – Разве это честно?

      – Нет, – сказал Тридуба. – Не честно. Но ничего не поделаешь.

      Секира Доу рубанула парня по затылку, и он распростерся на земле лицом вниз. Ищейка сморщился и отвел взгляд. Он знал – Доу специально постарался, чтобы им не пришлось смотреть парнишке в лицо. Это правильно, и Ищейка надеялся, что другим так легче, но для него самого что лицом вверх, что лицом вниз – все одно. Ему стало почти так же тошно, как на ферме.

      Это был не худший день в его жизни, далеко не худший. Но это был плохой день.

      Ищейка выбрал себе хорошее местечко наверху, в гуще деревьев, и наблюдал из укрытия за идущей по дороге колонной. Он предусмотрительно расположился по ветру от них, чтобы его не выдал запах немытого тела. Процессия казалась очень странной.

      С одной стороны, они выглядели как солдаты, готовые вступить в сражение. С другой стороны, все у них было не так: оружие по большей части старое, доспехи у всех разные и нелепые. Маршировали они нестройно и вид имели изнуренный. Большинство солдат были пожилыми людьми с седыми волосами и плешивыми макушками, а остальные еще не успели отрастить бороды – почти мальчишки.

      Ищейке подумалось, что на Севере больше ни у кого не осталось разума. Он вспомнил предсмертные слова Трясины: война с Союзом. Неужели