Выживший в племени каннибалов. Алексей Леонтьевич Мильков

с определением найденных предметов, и я наблюдал до колик в животе, как их аналоговый поиск в неусовершенствованных, бестолковых, несмышлёных головах впервые потребовал от них недюжинной умственной деятельности. О, как они корчились от колючих иголок!

      В этот ответственный момент я сделал шаг вперед, вызвав паническое оживление. Видимо оригинальное зрелище запеленатого в шкуру человека повергло их в некую прострацию.

      До этого группа вооруженных копьями людей стояла вместе, оживленно разговаривая вполголоса между собой. Ни женщин, ни детей не было заметно, возможно, они попрятались. Увидев меня, копья угрожающе поднялись, и туземцы, приняв чрезвычайно воинственные позы, готовились пустить их в ход. Я рассыпал последнее содержимое коробки, на которое клюнули туземцы. Это был эффект Миклухо-Маклая, зажегшего воду – на самом деле спирт – и этим при первой встрече расположившего к себе папуасов. Из-за деревьев и кустов стали показываться другие дикари, все ещё не решавшиеся подойти ближе и способные каждую секунду дать стрекача. После недолгих совещаний между собой один из них выдвинулся из группы, неся кокосовый орех, который положил в зоне видимости, и, указывая на него рукой, дал понять, что он предназначается для меня. Так был положен первый краеугольный камень в фундамент наших дружественных отношений.

      “Неужели это начало того самого нормального постижения смысла происходящего?” – задавался я вопросом.

      Я спустился со скалы. Глядя на протянутые для них подарки с корабля, дикари не переставали от удивления открывать широко рты, приговаривая протяжные: “а-а-а”, “е-е-е”, “у-у-у”, при этом чмокать губами и вкладывать палец в рот. Больше всего их затронули мои действия с резинотехническими изделиями. Я вдул порцию воздуха в резинку, перехватил завязкой и подал ближайшему воину. Надул следующую, третью, четвертую, наделяя ими туземцев как сувенирами. Видимо манипуляции с надуванием воздушных шариков произвели неизгладимый эффект на туземцев. Они очень обрадовались и тотчас же начали упражняться с ними.

      Итак, я понял, что подобные игрушки приводят туземцев в неописуемое изумление. Только в этот момент довольно резкий порыв ветра вырвал несколько шариков из их рук и понес по берегу. Дикари всей толпой бежали за ними и ловили, забыв про всё на свете. Дикари – что малые дети. Было весело, мило и вместе с тем презабавно и удивительно, что казалось скорее пасторальным сном, чем напряженной действительностью. Обложенный вокруг многочисленными кокосами, я видел, что дары мне, а мои туземцам – знак доброй воли. Я смотрел и думал, всё дальше уносясь мыслью в философское рассуждение: что сделало человека человеком? Прежде всего, эволюция, внутривидовая борьба, половой отбор…

      В моей голове всё интенсивнее работал анализ, переходящий в обобщение!

      Стоп! Эврика!

      Вот оно, основа основ – эволюция! А что, если подтолкнуть её? Это в моих силах. От внутривидовой борьбы я отказался из-за возможной гражданской войны, а половой отбор для меня был