Выживший в племени каннибалов. Алексей Леонтьевич Мильков

тело, умножая страдания, – всё перечисленное привело меня в нервное состояние на грани срыва. К тому же постоянно допекал громкий, резкий, неприятный крик чёрного какаду.

      Я почти не мог держаться прямо, делал всё машинально, как во сне: голова кружилась, ноги подкашивались, руки в суставах плохо слушались. Так что пребывание на острове показалось мне, несмотря на всё великолепие природы, очень и очень тоскливым. Но, вдыхая всеми легкими, я уже почувствовал, что здешний целебный воздух словно выдувает из меня последние страхи и тревоги, а с ними напасти и болезни, погружая в состояние спокойного равновесия.

      Хотя, как я сказал, от усталости, волнения и бессонных ночей я все ещё продолжал находиться в весьма плачевном состоянии, но это уже не шло ни в какое сравнение с нервотрепкой первых дней на новом месте. И я решил проверить другие районы.

      Уделил время на знакомство с природой. Очень много птиц. Растительность всевозможная – от широколистных деревьев до кустарников. И лианы, лианы, закрывающие свет и уплотняющие пространство. Ботаник мог бы сказать гораздо больше меня. Экспресс-осмотр показал, что этот Богом забытый клочок земли необитаемый остров без следов человеческой деятельности. Никакой разумной жизни, ни единого признака того, что почва где-то возделывалась. Такое впечатление, будто этого острова не касалась рука человека. Впервые близко ощутил на себе полное одиночество и мелкое свое ничтожество перед грубыми силами природы. Придется бросить ей гордый вызов и начать нелегкую борьбу за выживание.

      Назвал для себя остров – островом Надежда, хотя с таким же успехом можно назвать, не знаю, не уверен, как лучше, – Безнадежности, а может, напротив, Спасения, или Забвения, в зависимости от того, как сложится моя дальнейшая судьба и сколько времени мне предстоит здесь находиться.

      Чрезвычайность ситуации продолжать спасение коробок, ещё прибывающих с моря и ленивыми волнами разбрасываемых в беспорядке по всему берегу, воодушевляла меня и поднимала на работу через крайнюю усталость.

      Только море, ласковый ветерок и порой какая-нибудь непонятная птица нарушали общее спокойствие. И все же эта перемена обстановки, видимо, целенаправленный мой труд, очень благотворно на меня подействовали, и я почувствовал себя почти превосходно. К тому же, разнообразие буйной растительности, красота ландшафта заставили совершенно забыть предшествующие драматические обстоятельства.

      Бухта, которой не иначе как промыслом Божьим я обязан спасением коробок, попавших во время прилива по счастливой случайности в её спокойные воды, блестела и плескалась меж золотисто-зеленых холмов. За бухтой в отдалении открывался океан. Ветер нес отличительные запахи соли и йода.

      Такое созерцательное, безмятежное восприятие и понимание красот скоро наскучило, ибо я вовремя заметил, что чуть не пропустил немаловажный фактор. Впору объявлять ЧП¹. Коробки были намокшие, я начал их содержимое раскладывать на просушку и уже все окончательно высохшее сносить в пещеру для последующего сохранения от осадков,