Концепты и другие конструкции сознания. Сергей Эрнестович Поляков

если не большинство, концептов не имеют обозначений в языке, так как обслуживают сферу индивидуального мышления, поэтому их бывает трудно обнаружить. Они утверждают, что надежный способ обнаружения невербализованных концептов – сравнение языков, позволяющее выявить концепты, не имеющие переводных соответствий в одном из языков. Авторы (с. 54) полагают, что языковые средства необходимы не для существования, а лишь для сообщения концепта… Они дискутируют со своими оппонентами (А. П. Бабушкиным, Г. Г. Слышкиным, С. Г. Воркачевым, С. В. Кузлякиным и другими исследователями), справедливо считающими, что концепт обязательно должен быть назван словом, иначе нельзя говорить о существовании концепта.

      З. Д. Попова и И. А. Стернин (2007, с. 34–35) пытаются доказать, что существует много концептов, которые не имеют устойчивого названия, но при этом их концептуальный статус не вызывает сомнения. По их мнению, есть, например концепт и слово «молодожены», но нет слова «старожены», хотя «такой концепт в концептосфере народа, несомненно, есть» (там же).

      Точка зрения данных авторов лишь подтверждает тот факт, что в человеческом сознании существуют и активно используются множество психических конструкций, не имеющих названий, то есть не обозначающихся словами, хотя они тоже играют роль репрезентаций реальности. И все же лишь наиболее важные из таких конструкций обозначаются словами, то есть представляют собой концепты. Психические конструкции, не имеющие названия, крайне сложно исследовать, так как их почти невозможно выделить среди прочих психических феноменов и изолированно рассматривать. Гораздо легче изучать психические конструкции, обозначаемые словами, – концепты.

      Заслугой авторов является то, что они обнаружили с помощью анализа разных языков психические конструкции, которые в одном языке получили обозначение, то есть превратились в концепты, тогда как в другом не получили обозначения и статуса концептов.

      З. Д. Попова и И. А. Стернин (с. 85–86) в качестве подтверждения своей точки зрения пишут, что:

      • нет, например, понятий для обозначения таких сущностей, как «ледяная дорожка на тротуаре, по которой можно, разбежавшись, прокатиться зимой»; «говорить умные вещи»; «сухое вещество, собирающееся в уголке глаза»; «тот, кто раньше с нею был» (В. Высоцкий) и др.;

      • есть, например, специалисты по разведению животных: кролиководы, животноводы, овцеводы и т. д., но нет понятий для обозначения специалистов по разведению воробьев, носорогов и крыс, поскольку эти профессии не востребованы.

      То, что авторы перечисляют в первом пункте, изначально, то есть до появления этих построенных авторами фраз, не было репрезентировано концептами, а представляло собой лишь преимущественно чувственные репрезентации окружающей реальности. Причем репрезентации, не достигшие в человеческом сознании статуса сущностей.

      В первом пункте авторы выделили и сформировали с помощью языковых конструкций репрезентации неких новых сущностей, «возведенных» авторами «в ранг»