Изумруд из Сан-Донато. Сан-Донато

это не руки и ноги. Человек – это его мысли и его душа.

      – Мы видим их.

      – Но как?!

      – Ты тоже сможешь познать, понять и увидеть, все, что захочешь.

      – Можешь получить любые новые ощущения.

      – Можешь познакомиться с кем захочешь. И любого узнать, как самого близкого тебе человека.

      – И Наполеона?

      – И Наполеона. Он, кстати, не самый интересный диктатор. Цезарь, Александр Македонский, Чингисхан – тоже здесь.

      – А женщины?

      – И с любой женщиной. Так близко, как пожелаешь.

      – Только ум и душа?

      – В любой форме, в какой только захочешь.

      – А почему люди не попадают сразу сюда?

      – Мало, кто вообще сюда попадает. Здесь только те, кто исполнил предназначение.

      – А Бог?

      – А мы и есть – Бог. И ты станешь частью Бога. Если останешься.

      – А где при этом живут люди?

      – Они там, где ты был. У каждого из них – свое предназначение. И кто-то попадает сюда, когда его исполнит. А кто-то, и таких большинство – нет.

      – А я?

      – А ты исполнишь. Это сразу видно. И потому ты уже с нами, здесь.

      И Николай вдруг почувствовал наслаждение от всемогущества: быть сразу повсюду, все понимать и думать остро и стремительно, до всего дотягиваясь мыслью практически мгновенно. Да только вот нет их – этих предметов. Одни облака. И всякая вещь существует не в образе даже, а просто в понимании и ощущении ее.

      – Да, так устроен мир. Есть только то, о чем ты можешь подумать. И все, о чем ты думаешь, обретает реальность.

      – Все-все?

      – Здесь нет предела фантазии. Она безгранична. И в этом смысл.

      – Нет, я так не могу.

      – Можешь! Фантазия – самое главное! Она делает человека подобным Богу. То, как ее исполнить, приходит потом. И приходит обязательно.

      – Подожди! Но ведь есть наука.

      – Фантазия – это «что». Искусство и наука – это «как». А человек и человечество – это всего лишь средство для исполнения божественной фантазии.

      – Но я еще ничего не придумал! И еще не понял, что же я должен совершить!

      Внезапно ярко-белый молочный цвет погас. Наступила невидимая пустая, но очень объемная пугающая черная тишина.

      ***

      – Ваше высокородие, кажись, достали! – впередсмотрящий на марсе радостно закричал столпившейся на палубе команде учебного фрегата.

      – Слава богу! – прошелестело по рядам.

      – Жив ли? – задал тревожный вопрос командир корабля.

      А вот на этот вопрос ответить пока никто не мог.

      Шлюпка, поймавшая среди бурных волн тело курсанта Морского корпуса, дружно взмахнув веслами устремилась к своему кораблю. Можно было пока с надеждой выдохнуть и расслабиться.

      – Как это произошло, вахтенный?! – учинил допрос капитан второго ранга, выскочивший полуодетым на палубу из командирской каюты, – Он что, сам с мачты нырнул?

      – Нет, ваше высокородие. Боцман отправил его снять звезду с клотика грот-мачты.

      – Что?!

      – Думали, что посмеются, как водится.