Или победить. Или умереть. Юлия Владимировна Букатова

бы убила меня.

      А меня медленно жрала Новая Испания, которая стала клеймом на теле, и билет в один конец я не получу. С этим давно нужно было смириться, но я продолжала питать иллюзии, о том, чего никогда не будет, хотя, бежать хотя–бы Орлеан, где родился мой прадед, было бы не плохо.

      Неохотно, но мне пришлось идти за Машье, чтобы сбить это осевшее внутри чувство горечи.

      В небольшой гостевой, где находилась большая часть мебели, мадемуазель открыла скрипнувший шкафчик кофейного буфета, и некоторое время копошилась там. В небольшой белой шкатулке лежали лишь пуговицы, и хорошенько порывшись в них, с сильным звоном и глухими ударами пуговиц о стенки, Машье протянула мне серебряные монеты.

      –За помощь с вещами, – улыбнулась она, раскрывая ладонь.

      –Благодарю, мадемуазель. – Я улыбнулась, быстро перехватив деньги и убирая их в карман платья.

      Женевьев легко повернулась, и мелко отстукивая каблучками, прошла к дивану у окна, обшитому розовой тканью, уложив шляпку на сиденье, присела рядом с ней. Она медленно оглядела комнату, закрытую светло розовыми ставнями, а после глянула на меня, устало прикрывая глаза.

      – Каллет, ты сможешь быть у меня к девяти утра?

      – Я приду в любое удобное вам время, и если мадемуазель хочет, я схожу на рынок, и уже сегодня сготовлю ужин. – Я добродушно улыбнулась, уложив руки вместе на животе.

      – Нет, не стоит. – Она покачала головой, опустив взгляд на диван, – сегодня отдохну от дороги, постели мне постель, и можешь быть свободна.

      Я отмахнула поклон головы, чисто соблюдая эту маленькую формальность, и ушла в небольшую спальную комнату, выкрашенную в персиковый цвет, и заставленную шкафами с книжными полками. По небольшому окну, выходящему в патио, лоснились плотные пунцовые шторы, а на обратной стороне комнаты ютилась кровать на двух человек, с высоким изголовьем. Комната Машье была самой простой из всего интерьера, но почему то самой уютной, как мне казалось.

      Пройдя в спальную, я привычно достала из шкафа холодный постельный комплект, серого цвета, отдающий запах лимона, и легким движением раскинула его на матрасе.

      Закончив с постельным бельем, я попрощалась с Машье, и вышла с комнаты, плотно закрыв тонкую дверь, под тон стенам в комнате. Прошла по крутой винтовой лестнице, обильно покрытой лаком, и скорее выбежала из дома, закрывая калитку на ключ, который нужно было перебросить через забор в клумбу.

      Как только ключ вылетел с моих тонких пальцев, я спрыгнула с забора на брусчатку с глухим ударом каблучков, и, отряхнув руки от пыли, пошла вниз по склону – к дому. Дорога проходила под тенью цветных домов, разительных по контрастам – рыжие, жёлтые, как солнце, розовые – подобно бугенвиллии, синие – словно морская волна вдали от берега, они укутались в соцветия, за которыми, иногда, не было видно самих зданий.

      Дальше мощеная улица уходила к небольшой лестнице, на ступенях которой выставили в горшочках стрелицию. Запрокинув голову,