Собрание сочинений. Рассказы и повести для детей. Виктор Голявкин

Как будто бы он для меня старался. Я всё всматривался в окно, дышал на стекло, чтобы хоть что-нибудь увидеть.

      Мне показалось, что я вижу лес, и я крикнул:

      – Вон ёлки! Вон ёлки!

      – Ишь крикун, – сказал кто-то.

      – Мы едем за ёлкой, – пояснил папа. – Вот он и обрадовался.

      – Рубить? – спросил дед в полушубке.

      – Ага, – сказал папа.

      – Не советую, – сказал дед.

      – Почему? – удивился папа.

      – Он ещё спрашивает, – сказал дед. – Вы что, не понимаете? Ваш сын может ещё не понять. Но вы-то, конечно, должны понять. Вам-то должно быть понятно. Поймите! Ведь пока ёлка вырастет, пройдут годы! А её топором. Что уж тут не понять!

      – Да погодите вы, – говорит папа. – Я вас понял. И с вами согласен. Но тут дело совсем другого рода. Мы не такие варвары…

      – А топорик с собой прихватили, да?

      – Дайте сказать! Вот заладили!

      Дед махнул рукой и замолчал.

      – Мы знаем, – сказал я, – где можно рубить. И дядя Коля знает.

      – Ну, рубите, рубите, – сказал дед. – Только как вы её повезёте? Любой вас остановит.

      – У нас будет квитанция, – сказал папа. – Успокойтесь, пожалуйста.

      – Я-то спокоен, а вот как вы? Едете на такое дело!

      – Да успокойтесь вы, – говорит папа.

      – Я-то спокоен, – говорит дед.

      – Не беспокойтесь, – говорю я.

      – Вот ещё! – говорит дед. – Он меня успокаивает. Полюбуйтесь!

      – Вы посмотрите! – сказала какая-то женщина. – Какие растут боевые дети! Прямо диву даёшься.

      Поезд подходил к станции. Дед стал собираться. Он взвалил на спину мешок, сказал: «Ну и народ!» – и, не попрощавшись ни с кем, ушёл.

      – Суровый дед, – сказал кто-то.

      – Не щадят лес, – сказал толстый дядька.

      Тогда папа всем рассказал про дорогу, как прокладывают её в лесу, потому рубят лес, – и все были довольны.

      А толстый дядька дал мне конфету. И пожелал чудесной ёлки. И успокоил папу, чтоб он не расстраивался.

      Потом в вагоне зажёгся свет. У папы шапка свалилась на пол. А он спит себе. Я поднял шапку, папа проснулся.

      – Я беспокоюсь, – говорит папа, – успеем ли мы вернуться.

      – Успеем, – говорю я.

      Я стараюсь увидеть в окно что-нибудь. Но я ничего не вижу. Иногда проносятся огоньки. И это всё. Всё-таки в поезде ехать скучно. Сначала кажется интересно, а потом вовсе неинтересно. Особенно если ночью едешь. Днём хоть в окно что-нибудь увидишь, а ночью так ничего не увидишь. Я думал о том, сколько нам ещё ехать, как вдруг папа мне говорит:

      – Ну, вот мы и приехали!

      Мы выходим на станцию. Звёзд в небе полным-полно. И лёгкий снежок летает. Тишина.

      – Ох и темень же, – говорит папа, – кажется, нужно сюда, в эту сторону.

      Мы идём по дорожке между ёлками, и папа освещает путь фонариком. Мне трудно идти. Сколько снегу! Я иду по колено в снегу. Потом папа берёт меня на руки.

      – Ох и тяжёлый же, – говорит папа; он поднимает меня и сажает на плечи. И вот так мы идём.

      Вон дом дяди Коли. Одно окно светится. Значит, он дома.

      Стучим в окно.

      Дядя