Тень чужой души. Екатерина Буза

что случилось с мамой. Думаю, наши пути должны разойтись.

      Они оборачиваются, готовые уходить.

      – Что? Но мне нужна ваша помощь, – бормочу я. – Я видела, что мы должны объединиться.

      – Видела? – хмыкает Рубашка через плечо. Он останавливается и поворачивается ко мне: – Ну и где же ты это видела, мисс-люди-верили-в-пророчества-когда-думали-что-земля-плоская?

      – Я ошибалась! – хмуро отзываюсь я. – Может, есть вещи, которые…

      – Я не хочу это слышать, – отмахивается тот, снова оборачиваясь.

      – Может, это ваше предназначение! – восклицаю я в отчаянии.

      На этот раз они оба останавливаются.

      – Предназначение? – фыркает Футболка.

      – Может, ещё наше пророчество? – театрально дразнит Рубашка.

      – Слушай, Каролина, – внезапно раздражённо продолжает Футболка. – Моя мама почему-то была уверена, что это ты герой из пророчества. Но мне кажется, она ошиблась. И поплатилась за это жизнью!

      Они гордо уходят. Нос щекочет, ком сдавливает горло. Нет-нет-нет. Я должна сделать хоть что-нибудь.

      – Стойте! Это ваша мама, – поздно, но я осознаю то, что совершаю ужасную ошибку. – Ваша мама сказала мне о том, что мы должны объединиться, – я уже выдыхаю это, чувствуя себя обессиленной.

      – Что? – одновременно оборачиваются.

      Я готова провалиться сквозь землю. Но если не добьюсь их поддержки, то у меня ничего не выйдет.

      Если Жизель говорила про Фракса и пророчество, значит, они как-то связаны. Фракс гонится за мной, потому что я, по мнению Жизель, герой из него. Фраксу нужно это пророчество – это очевидно. И я должна сделать всё, чтобы не дать ему то, чего он хочет.

      – Ваша мама приходила ко мне после смерти. Во сне, – продолжаю я сдержаннее.

      – Почему ты раньше не сказала?! – восклицает Рубашка.

      Я прикрываю глаза. Что же я делаю? В этом маленьком мире мои пороки обернутся катастрофой.

      Ночью здесь совсем не холодно и не страшно; на небе красуются невероятно яркие звёзды, а луна освещает очертания поляны и близнецов, идущих из дома вдалеке. Я лежу на траве и смотрю на небо, положив руки под голову и погрузившись в свои мысли. Слышу их тихий шёпот, закрываю глаза и думаю. Думаю, думаю, думаю…

      Близнецы взяли из дома всё, что можно было, и теперь их рюкзаки не просто набиты, а набиты до отказу. Теперь мы команда. До того момента, как они узнают, что я соврала насчёт Жизель.

      Рюкзаки падают рядом со мной, открываю глаза и вижу, что Футболка нависает надо мной.

      – Ты хочешь спать? – спрашивает он.

      Рубашка садится подальше от меня и притворяется, что занят важным делом в виде срывания травинок. Однако сложно не заметить, как он внимательно вслушивается в наш разговор.

      Поднимаюсь и сажусь по-турецки.

      – Нет.

      Футболка кивает и осторожно садится рядом, сохраняя то расстояние, которое оставляет его спокойным. Между нами поместилось бы пианино.

      – Расскажешь? – спрашивает он в сотый раз за вечер.

      – Ещё рано, – в сотый раз отвечаю я.

      Забавно, как всё изменилось.