Тень чужой души. Екатерина Буза

торчит; улыбается, а кончики губ дрожат. А волосы? Раньше они были уложены ветром, кудрявые локоны играли друг с другом, резвились, завораживали. Сейчас – гнездо. Хаотичные кудри, неуклюже падающие на лоб. Глаза – раньше светло-карие, почти жёлтые, с радостными искорками. Сейчас – пустые, блеклые.

      Всё фальшь.

      Улыбка, глаза, яркость одежды, белоснежные зубы, холодные пальцы. Всё, что раньше казалось прекрасным, сейчас кажется убийственным, противным, неправильным.

      – Предатель, – вырывается у меня. Слово, пронзившее тишину, повисшее в ней, попавшее прямо ему в лицо. Плевок словом.

      – Это первое, что ты мне скажешь после столь долгой разлуки, милая моя Каролина? —спрашивает он, наполняя комнату своим бархатным голосом. Хочется закрыть уши, чтобы не слышать его. – Хочешь сказать, я предатель? А, может, ты? – продолжает он внезапно и наконец убирает с лица эту фальшивую улыбку.

      Без улыбки его видно насквозь. И всё же он изменился, или это я вижу его по-другому? Вижу его настоящего?

      Нервное дрожание рук и кончиков губ. Красные нити сосудов, охвативших белизну его глаз. Он – олицетворение хаоса, беспорядка. А когда-то казался живой статуей – спокойной, идеальной, чёткой.

      – Ты же не станешь продолжать этот спектакль, не так ли? – из всех сил старается вернуться к своей статуе, к своему контролю. У него получается. Для кого-то, но не для меня. – Ты называешь меня предателем, не называя причин. В свою очередь я тоже могу назвать тебя так, но у меня есть основания для этого. Карты на стол, да? Внимательно слушаешь? – Он усмехается, задавая этот вопрос. Я презрительно морщусь. – Притвориться сумасшедшей – как хитро. Сбежать от меня – любопытно. Из присутсвующих предатель здесь только ты. За то, что не дала мне шанса.

      Внутри меня всё взрывается, бурлит, кипит.

      – Шанса? – переспрашиваю я с нервным смешком.

      – Шанса, – кивает он и не даёт мне продолжить: – Ты ничего не знаешь.

      – Три года ты присматривался ко мне, – перебиваю я. – Я думала, ты восхищён моими способностями, но, оказалось, ты подготавливал меня к какой-то своей безумной цели. Знаешь что? Я не собираюсь устраивать семейные драмы. Ты и я – больше не мы и больше никогда не будем теми, кем были раньше. Мы не команда, и сейчас я лишь хочу показать людям, какой ты сумасшедший. Я хочу показать им, кто успешный гипнотизёр на самом деле.

      – А ты знаешь, кто я, чтобы показывать это людям? – расплывается тот в улыбке. – Впрочем, ты права, Каролина. Это явно напоминает семейные драмы. Пора с этим заканчивать. Ты должна выслушать меня.

      Он поднимается, делает пару шагов ко мне, и я сжимаюсь от страха, думая, что он собирается схватить меня.

      – Нет! – вырывается испуганно, невольно, и я толкаю его рукой.

      Он не ожидает этого – покачивается и чуть ли не падает, и я, недолго думая и рассеянно пытаясь сфокусировать лихорадочный взгляд, снова толкаю его, движимая адреналином и страхом.

      И вдруг моя голова начинает кружиться. Перед глазами всё мелькает, появляются странные картинки.