Дочери Темперанс Хоббс. Кэтрин Хоу

по телефону. Точнее, Конни высказывалась кратко, а Грейс могла часами рассуждать на возвышенные темы, которые мало интересовали ее образованную дочь-рационалистку. Позже, после того самого кошмарного лета, когда Мэннинг Чилтон разрушил все планы Конни, Грейс внезапно смотала удочки и переселилась на Восток. Сейчас она проживала на Северном побережье Массачусетса в доме своего детства, откуда до Кембриджа было около часа езды. Близко, но как будто бы и далеко.

      Конни утопила лезвие ножа в бутерброде, аккуратно разрезая его на две половины. По-видимому, пора наведаться к Грейс с визитом.

      Стена, отделявшая кухню от спальни, была отделана старой штукатуркой с добавлением конского волоса для прочности. Она потемнела и пошла буграми, ведь ремонта этот дом не видел уже долгие годы. Там, за обшарпанной перегородкой, спал разочарованным сном еще один обитатель этого скромного жилья.

      Да, завтра определенно нужно навестить Грейс.

      Конни откусила бутерброд и принялась пережевывать. От вкуса мяса во рту на нее накатил приступ отвращения, она метнулась к раковине и выплюнула его. Открыв кран, Конни подставила разомкнутые губы под струю. Вода была приятной, охлажденной в замерзших трубах. Интересно, как там Грейс в своем старинном доме? Доме, построенном задолго до открытия электрического тока и изобретения водопровода. Проведенный там водопровод был сравним с внезапно отросшей третьей рукой у человека – непрошенный, озадачивающий, вроде бы полезный, но какой-то чужеродный. Временами создавалось впечатление, будто дом пытался отторгнуть благо цивилизации, словно занозу.

      Да. Конни обязательно навестит Грейс. На этих выходных.

      Она выбросила объедки в мусорное ведро и покинула кухню. Добравшись до погруженной во мрак и тишину спальни, Конни стянула блузку и сбросила на пол юбку. Поднимет ее завтра. Сейчас она слишком измотана. После сегодняшнего экзамена, тревожных мыслей о книге и известия о звонке Грейс у Конни гудела голова.

      – Как все прошло? – спросил заспанный мужской голос, как только Конни нырнула под одеяло.

      – Я думала, ты спишь, – пробормотала она тихонько.

      Сэм Хартли был верхолазом, который буквально спустился в жизнь аспирантки Конни на страховочном канате, привязанном к стропилу реставрируемой молельни. Ее жизнь поделилась на две части: «до» Сэма и «после». Сэм придумывал для Конни смешные прозвища, рассказывал глупые шуточки и отбирал у нее одеяло. Очень много времени Сэм проводил в ожидании. В ожидании, когда закроется библиотека и отпустит уставшую и загруженную раздумьями Конни домой. В ожидании окончания промежуточной аттестации. В ожидании, когда она допишет книгу… Конни нравилось возвращаться туда, где ее ждали. В свою тихую гавань. В некотором смысле, Сэм был для нее целым миром – целой вселенной воспоминаний и эмоций, заключенной в оболочку уставшего от жизни бывшего панка тридцати с лишним лет, который пытался выпросить в Salem Five Cents Bank небольшой кредит, дабы купить очередной грузовик и нанять нескольких такелажников. Вселенная Конни