Три сестры мушкетера. Время поиска. Роман Иванович Веков (Кукуев)

местности и, конечно же, накрутил на спидометр лишнюю сотню верст, может, даже и миль: указывая самый короткий путь к вожделенным для меня Дерзайцам, местные жители махали руками каждый раз в другую сторону.

      Бензин кончился посередине бесконечной лужи. Вокруг, кроме нее, были лишь сплошные большие и мелкие болотца, игриво поросшие леском, а в машине у меня, кроме кошачьей еды, – только пачка «Кэмэла», стремительно подходящая к концу по причине моего сугубого беспокойства.

      Солнце лезло за лес, в котором уже кто-то завыл. Из болот двинулся туман, а из него, с той стороны, куда я собирался ехать, явился автомобиль системы «джип».

      Джип остановился, дверца его открылась, и оказалось, что он принадлежит негру в милицейской фуражке. Тот выбрался из своего вездехода, разгребая воду ногами, обутыми в рыбацкие сапоги, обошел вокруг моей машины, и, наконец, обнаружив в ней меня, спросил:

      – Давно кукуешь? – и, не дожидаясь ответа, протянул руку. – Петрович.

      – Костя, – сказал я.

      – А, чо, Костя, у тебя папы разве нету?

      – Есть.

      – А как его звать?

      – Ну, допустим, Тимофей Валерианович. Жив-здоров, сейчас на пенсии, если вам это интересно.

      – Мне все интересно. Я свой вывод делаю – раз папа твой Тимофей, то ты – Константин Тимофеевич, понял?

      – Понял, можно сказать – с детства знал. Только вот мне машину кто бы вытащил.

      – Ты, Тимофеевич, не спеши. Помочь пострадавшему – святая обязанность каждого человека. Понял? Только я этой новой моды не люблю. Спросишь кого: как звать? – а тебе сразу: Костя, Вася, Петя, Жора, Эдик. Мы ж – русские люди, стало быть, должны величаться по отчеству. Понял?

      Мне стало немножко не по себе. То ли это все мне чудится, то ли этот философствующий негр, явившийся из вечернего тумана в среднерусских болотцах, просто псих.

      А тем временем он, со словами:

      – Трос-то у тебя найдется? – бесцеремонно открыл багажник моей машины и любознательно погрузил в него свою кудрявую голову.

      – Товарищ, или, как это теперь, господин милиционер, вы туда не лезьте. Трос у меня под сиденьем, а там – очень хрупкий товар. И вы, знаете ли, не очень-то… Не у себя в ментуре.

      Негр совершенно не обиделся:

      – Ментуру пропускаем мимо ушей, – сказал он вполне доброжелательно, но из багажника вылез. – Тем более, что она – в далеком прошлом. А я, как тебе было сказано, по отчеству – Петрович. Понял?

      – А, извините, по имени?

      – Абрам.

      – Абрам, стало быть, Петрович?

      – Люблю сообразительных. Может, и фамилией поинтересуешься? Я скрывать не буду – Ящиков. Абрам, стало быть, Петрович Ящиков. Слыхал?

      – Нет.

      – А зря. Меня весь район знает. У меня гостиница своя в Большом! Понял? В Москве, знаешь, Большой театр, а у нас – одноименное село. Песня еще такая есть: «Вот на пути село