Пять капель смерти. Антон Чиж

И самое главное – установить за домом филерское наблюдение. Ну а на сладкое выяснить, где проживает и чем занимается господин Наливайный.

      Задание принял, чуть было не козырнул ему, все не могу от этой привычки отделаться, и поймал пролетку. Пролетка тронулась, я обернулся. И вот такая картина: праздник бурлит, витрины магазинов роскошью блистают, публика в приподнятом настроении фланирует. А среди радостной суеты бредет молчаливый господин, словно никого не замечая, и о чем-то размышляет. И нет ему никакого дела до праздника, а только до своей логики. Такой вот удивительный человек. Счастлив, что служил под его началом. Да вы, Николай, и сами знаете…

Материалы к событиям 1 января 1905 годаПапка № 6

      Только сейчас я заметил, что, вспомнив кабинет Ванзарова, ни словом не упомянул кабинет Лебедева. Место это было уникальным, если не сказать – исключительным. В давние годы, когда я был еще юным чиновником, этот кабинет производил на меня ошеломляющее впечатление. И не на одного меня.

      Кабинет Аполлона Григорьевича располагался в здании Департамента полиции на Фонтанке, стенка в стенку с антропометрическим бюро. Собственно говоря, это и не кабинет был вовсе. Всякий попавший в чудовищное нагромождение вещей чувствовал себя как на складе забытых вещей. Великий криминалист имел привычку не выбрасывать ни единой вещицы.

      Здесь скопился миллион предметов, проходивших по всяческим делам. В банках со спиртом плавали человеческие органы, коллекция ножей, кастетов и заточек соседствовала с отличным собранием огнестрельного оружия, на стенах висели театральные плакаты вперемешку с анатомическими таблицами. Шкафы лопались от папок с журналами и специальной литературы. Кое-где богатство вываливалось на пол.

      На рабочем столе расположились лабораторные реторты, химикаты, баночки, стеклышки, а в центре беспорядка находилось главное богатство – великолепный английский микроскоп. Кабинет представлял собой нечто среднее между лавкой старьевщика и лабораторией алхимика. В святилище криминалистики витал нестерпимый запах: смесь исключительных сигарок с химреактивами.

      Настенные часы пробили полдень. Открыв дверь без стука, Ванзаров протиснулся меж стеллажами и полками, стараясь не получить по голове свалившейся рухлядью. Хозяин кабинета, скинув сюртук и засучив рукава, что-то рассматривал в микроскоп и яростно пыхтел.

      – Попался, зараза! – прорычал он и добавил: – Я все слышал, Ванзаров, ко мне нельзя подкрасться незаметно.

      Глаза Аполлона Григорьевича покраснели, как у кролика. Его спросили о самочувствии, не заболел ли часом.

      – Нет, не заболел! Болезни боятся меня как огня. По вашей милости встретил новый, тысяча девятьсот пятый год в лаборатории. Такой подарочек преподнесли.

      – Вас никто не заставлял.

      – Попробовали бы заставить!.. Хоть с толком провел бессонную ночь. Это значительно интересней, чем пить шампанское и волочиться за юбками, да. В мои-то годы…

      Лебедев явно напрашивался на комплимент. Ванзаров протянул мятую фотокарточку:

      – Проверить бы по картотеке антропометрического