Пять капель смерти. Антон Чиж

него был найден обрывок вашей фотографии.

      – Моей фотографии? – поразился профессор.

      Ванзаров показал обрывок. Профессор взглянул и плотнее закутался в плед.

      – Ничего не понимаю… – пробурчал он.

      – Не узнаете снимок?

      – Понятия не имею. Не помню… Какая разница…

      – Тогда не сочтите за труд, Ирис Аристархович, очертить круг друзей господина Наливайного.

      Окунёв скинул плед, бросился к стене, увешанной фотографиями, и плотно прижался к ней спиной.

      – Я никого не знаю, – торопливо сказал он. – Мне нездоровится, прошу вас не злоупотреблять нашим знакомством, господин полицейский.

      – Любое предположение: кто мог напоить Ивана отравой…

      – У Ванечки не было врагов и не могло быть… Он… был… чудесным, искренним и отзывчивым к чужим бедам. Убить такого доброго человека – большой грех. Умоляю вас, найдите как можно скорее его убийцу.

      Извинившись за беспокойство, Ванзаров встал и неожиданно нацелил палец в пол:

      – Что у вас там сверкает?

      Окунёв слишком быстро нагнулся, как будто ожидал найти золотой луидор:

      – Где?.. Что сверкает?.. Что такое?

      – Ах, извините, показалось, – сказал Ванзаров. – Наверно, свет бликует. Кстати, зачем Ивану американский паспорт?

      – Не знаю ни о каком паспорте… Прошу вас, уходите.

      – Иван Иванович упоминал слово «сома»?

      – Неужели служба в полиции настолько отшибает мозги, что вы забыли азы древнегреческого? Даже если упоминал – что тут такого? Уходите скорей… И не ждите от меня приглашения заглянуть еще. Я не желаю больше вас видеть. Считайте, что мы больше незнакомы. Прощайте…

      Ванзаров поклонился и вышел в прихожую. Окунёв закрывал собой проем кабинета и так в этом преуспел, что позволил гостю самому отпирать входную дверь.

      – Господин Окунёв, официально прошу вас не покидать столицу в ближайшую неделю. Вы можете быть вызваны для дачи дополнительных показаний.

      Дверь захлопнулась с такой силой, что порыв ветра шевельнул холеные усы вороненого отлива.

Папка № 5

      Ателье семейных портретов г-на Смирнова располагалось на нечетной, то есть солнечной стороне Невского проспекта. Через стеклянный потолок весь день льется свет, создавая естественное освещение, а экономия электричества увеличивает доход.

      За стеклянной дверью с надписью «Cabinet portrait» находилась просторная приемная с образцами творчества фотографа Смирнова в золоченых рамочках. Обычно здесь толпились посетители, желавшие запечатлеть себя для потомства, но в предновогодний день царила тишина.

      Ассистент фотографа по фамилии Ельцов, розовощекий юноша с идеальным пробором и бархатной бабочкой, с изящным достоинством осведомился, что угодно. Ванзаров спросил маэстро. Оказалось, тот отлучился по делам.

      – Мне хотелось бы знать: отдаются ли негативы заказчикам?

      – Довольно редко, если сами просят, – ответил Ельцов. – Чем вам помочь?

      Ванзаров экспромтом соорудил историю: якобы дама, его бесценный друг, снялась на групповом снимке с подругами