Зависимые от жизни. Ирина Говоруха

спохватился, приосанился, отложил вилку и намекнул, что в жизни любил два с половиной раза. Было понятно, что эта красивая цифра была придумана заранее в расчете на то, что я обязательно отреагирую. Он хитро подмигнул, подозвал официантку, игриво дернув ее за ажурный передник, и попросил счет.

      – Первая любовь случилась в институте. Абсолютно платоническая. Мы встречались около года, как два перепуганных оленя, и я ее пальцем не тронул. Целовались от силы два раза, почти не попадая в губы. Я провожал ее домой на троллейбусе, а сам шел пешком, потому что денег на обратный билет не было. А однажды так торопился, что упал и порвал единственный костюм. Колени превратились в решето, и я очень боялся в этом признаться матери. Она была строгой, даже суровой, и за любую оплошность могла запросто дать мне по морде.

      Однажды мы с любимой сидели в парке под тюльпановым деревом. Как сейчас помню – в партерной части старого ботанического сада. Ничего не предвещало бури, и наш неторопливый разговор касался только институтских тем. Неожиданно она поднялась с лавочки, поправила примятую плиссированную юбку и сказала: «Мы больше встречаться не будем. Я от тебя ухожу». Я растерялся, тоже вскочил на ноги, споткнулся о вросший в землю камень, больно ударив большой палец: «Почему? Мы ведь даже не ссорились! Должна же быть какая-то причина?» – «Да. Причина есть. Я просто тебя не люблю».

      Она ушла, не оборачиваясь, а я смотрел ей в спину. Хрупкие солнечные лучи касались позвоночника и тут же ломались надвое, как карандаши с мягким грифелем. Я тогда впервые в жизни плакал и стонал от невыносимого жжения в глазах. Плелся по улице Коминтерна и не стеснялся своих мужских крокодильих слез.

      Потом появилась Варя, и в скором времени мы поженились. Она была простенькой девушкой из очень бедной семьи, круглый год ходила в короткой джинсовой юбке и, кажется, сама сделала мне предложение. Во всяком случае, я не помню, чтобы его делал я. Просто перед самыми выпускными, сидя у меня на кухне и поедая кильку в томатном соусе с черным хлебом, озвучила, что ей давно пора замуж. Я говорю: «Хорошо, Варь, я не против, только давай подсчитаем наши доходы». Мы сели, прикинули. Жить отдельно не получалось – разве что с моими родителями. Совместного бюджета хватало только на еду и самую необходимую одежду. Я спросил: «Тебя устраивает такая жизнь?» Она согласилась, энергично закивав, но потом три раза от меня уходила.

      Первый раз из-за того, что нас родители поселили в проходной комнате. Отец страдал простатитом и по несколько раз за ночь вставал в туалет. Мать с пяти утра уже не спала и громко вздыхала на кухне, стуча крышками от кастрюль и наполняя все пространство жареным луком. Она обваливала его в муке, потом жарила в кипящем масле крупными кольцами и считала самым сытным и дешевым блюдом. А еще не могла понять, как можно спать до семи. И Варя после очередной бессонной ночи собрала в свою потрепанную сумку периодику, подкрасила в прихожей губы и ушла, сказав у двери, что в таких условиях жить невозможно и что вся ее одежда пропахла луком. «Ишь ты! – крикнула тогда с кухни мать и