Зависимые от жизни. Ирина Говоруха

людей, скучно празднующих что-то с бутылкой шампанского.

      – А почему такая маленькая и тонкая?! Здесь же не на что смотреть!

      Мне стало за него стыдно:

      – Успокойся, тебе хватит. Я не буду.

      Он ел жадно. Томаты стекали по бороде. Охотничьи колбаски вылавливал двумя пальцами, отправлял в рот и по-поросячьи причмокивал. Я откинулась на спинку и смотрела в сторону. Небо заполнялось дождевыми обрюзгшими тучами, и какая-то женщина вытирала тряпкой траву. Неожиданно вспомнила, что именно в этот день выпадает целебная роса, которой нужно обтирать ребенка с головы до пят и таким образом снимать испуг. Иван, не поднимая головы, уточнил:

      – Вижу, ты совсем не голодная. Так я доем последний кусок?

***

      Таня жила с Линой по соседству. Миловидная, со смуглой кожей, крупными белыми зубами и хронической вегетососудистой дистонией. Ее руки были всегда ледяными и скользкими, даже в аномальную жару, и она постоянно вытирала их о свою юбку-шестиклинку. Никогда не поправлялась, заплетала в косу густые черные волосы и сумела сохранить девичью, нераскормленную грудь. А еще она все время хотела есть, объясняя это тем, что женщины в два раза голоднее мужчин и что у них выше потребность в частых перекусах.

      Она жила этажом выше. В квартире с такой же планировкой, точно такими же чугунными тройниками в трубах и видом на тихий двор. Часто свешивалась из окна, наблюдала за жизнью соседей и караулила фруктовые деревья: абрикос, красную китайскую сливу и персик с прогрессирующим цитоспорозным усыханием. Фрукты она обрывала первой. Никогда не заботилась о том, чтобы побелить деревья известковым молоком или вскопать землю с наступлением осени. Зато усердно тащила на себе тяжеленную стремянку с четвертого этажа и сидела на ней до тех пор, пока на ветках ничего не оставалось.

      Женщины были приблизительно одного возраста, обе долго не работали, и как только мужья уезжали на службу – забегали друг к другу в гости. Иногда до полудня сидели на чьей-то кухне, угощались пирогами, мясной запеканкой и даже носили в кастрюлях перекипевшие борщи, оставляя на ступеньках оранжевые пятна. Считали, что их дети-погодки абсолютно не приспособлены к детскому саду, и когда малышня укладывалась спать, брали мотки шерсти и спицы, включали телевизор и коротали время. Болтали, изливали душу, обсуждали своих мужей и свекровей и делились пикантными подробностями своей жизни. Им нравилось вспоминать детские и юношеские годы, моду и нравы тех времен, а еще – книги и журналы. Из журналов выделяли «Бурда моден» и «Золушка вяжет». А из книг обоих в свое время зацепила «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки» Ольги Славниковой.

      Таня, широко улыбаясь, так что внутрь щек ныряли ямочки, рассказывала, что нигде не могла прижиться.

      – На первом курсе я переселялась трижды. Первый раз из-за того, что девочки любили выпить и каждый вечер ужинали с рюмкой самогонки. Они регулярно привозили бутылки, заткнутые газетной пробкой, и прятали их на балконе за мешками с картошкой. Я подошла к коменданту, обрисовала ситуацию