Северо-Запад. Зэди Смит

зрения, в конце концов Ли начинает казаться, что она вошла в эту точку, миновала ее и оказалась в более мягкой вселенной, параллельной нашей, где люди полностью и близко знакомы друг с другом и нет времени, нет смерти, нет страха, нет диванов, нет

      – И, может, и были у нас какие-то разногласия, но он тебя любит. А ты любишь его. Тебе с этим жить. Совет тебя очень неплохо устроил, у тебя маленькая машинка, у вас обоих работа. Теперь уже следующее.

      Следующая – ты. Вот что такое следующее. Следующая остановка – Килбурн. Двери открываются внутрь, городские насекомые складывают крылья. Девица в хиджабе с мобильником пробирается вперед вместе с ними и нарушает повествование, смеясь, проглатывая «х»[6], лицо скрыто под слоем косметики, но Полин все равно вынуждена говорить то, что она всегда говорит, с изящными вариациями, зависящими от новостных циклов.

      – Всего лишь парочка целуется, это Дубай – каждому грозит по двенадцать лет. Это запрещается, понимаешь? Это так печально.

      Но эта печаль быстро перекрывается другой, более местной, печалью. Грязная цыганка и высокий парень приплясывают у автомата по продаже билетов. Полин дышит в ухо Ли.

      – Я благодарна, что ни один мой ребенок никогда такого не делал.

      В голове Ли быстро проносится парад прежних удовольствий, воспоминания о которых для нее почти невыносимое удовольствие: белое и коричневое, естественное и химическое, таблетки и порошки.

      – Не вижу в этом ничего забавного. Нет, не могу поверить, что забыла его дома. У меня он всегда в кармане.

      – Я не над этим смеялась.

      Проезднойбилетпроезднойбилетпроезднойбилет.

      – Что она говорит, бедняжка?

      – Продают билеты, думаю.

      Очень печально, но еще и возможность сэкономить. Полин протягивает руку, чтобы похлопать парня по плечу.

      – Сколько зон? Сколько вы за него хотите?

      Проездной на один день. Шесть зон. Два фунта.

      – Два фунта! Откуда я знаю, что это не подделка?

      – Ма, на нем дата стоит, господи боже!

      – Я дам фунт – не больше.

      – Хорошо, миссис Ханвелл.

      Взгляд снизу вверх. Дерганая форма путешествия во времени, движение в двух направлениях: накладываешь ребенка на этого человека, этого человека на ребенка. Один знакомый, другой нет. Во всклокоченную шевелюру-афро воткнуто маленькое серое перышко. Одежда рваная. Один большой палец торчит через крошащуюся резину старых «Найк эйр» с красной полоской. Лицо гораздо старше положенного, даже с учетом того, что время так ужасно обращается с человеческим материалом. У него странное белое пятно на шее. Но красота еще не сломлена полностью.

      – Натан?

      – Хорошо, миссис Ханвелл.

      Приятно видеть Полин смущенной, потные волосы обрамляют ее лицо.

      – Ну как ты, Натан?

      – Выживаю.

      Рукопожатия. Недавно кто-то здорово порезал ему щеку. Это все еще открытое, откровенное лицо. Никакого притворства. Отчего все становится еще более затруднительным.

      – Как твоя

6

То есть произнося слова без звука, обозначаемого буквой h.