Испытание жизнью. Анатолий Лубичев

сомнение, десятник поспешил их успокоить:

      – Будьте уверены. Справитесь. Работа обычная и хорошо знакомая.

      Он распределил работу среди артельщиков с учётом их возможностей. Петру и его подручному Емельяну было поручено изготовить и заменить несколько лестничных ступеней на главной лестнице.

      Работа спорилась. По лестнице очень редко кто-либо проходил, поэтому работе артельщиков особо не мешали.

      Иногда Емельян толкал Петра и кивком головы предлагал взглянуть на проходящего мимо человека, чьи портреты частенько печатались в газетах. Пётр цыкал на него, но всё ж краем глаза разглядывал проходящего члена правительства, когда ещё удастся такое. Через несколько дней «десятник», видя, что Пётр вполне справляется один, отправил Емельяна на другую работу.

      Пётр в очередной раз прилаживал одну из готовых мраморных ступеней, когда за спиной прозвучал тихий голос:

      – Харашо работаете… товарищ… со знанием дела… Многим у нас… не хватает… именно этого.

      Слова произносились негромко с расстановкой, что заставляло прислушиваться и внимательнее относиться к сказанному.

      – Кто такой будете?.. Рабочий?

      – Пётр Сергеев, артельщик. Я вообще-то из крестьян, а с артелью зимой подрабатываю. Вот артелью сообща значит трудимся.

      – А скажите, товарищ, Сергеев… как это Вам… крестьянину… вдруг удалось освоить… такое трудное… я бы сказал… совсем необычное для крестьянина… ремесло?

      Пётр прекратил работу, сел на уже установленную ступеньку и, приподняв глаза вверх, обомлел, но опомнившись тут же быстро поднялся. Оказалось так, что он стал на много выше человека напротив, поэтому растерялся и не мог сообразить, как выйти из этой ситуации.

      – Сидите, отдыхайте… Не люблю раболепия… Не наш это обычай… Не советский…

      – Разрешите, я закурю, Иосиф Виссарионович. Надеюсь, меня не накажут.

      – Курите, товарищ… С Вашего разрешения… я тоже присяду… и закурю.

      Сталин сел рядом на ступень. Пётр достал из кармана фартука кисет.

      – Спрячьте… Свои потом покурите.

      Сталин достал из кармана френча военного образца коробку папирос «Герцеговина Флор», раскрыл и протянул Петру.

      Пётр аккуратно взял одну папиросу. Сталин достал из другого кармана трубку и стал набивать табаком из папирос, ломая их. Затем протянул коробку с оставшимися папиросами Петру:

      – Возьмите… У меня ещё имеются… Теперь… если накажут Вас… то вместе… со Сталиным.

      Пётр достал коробку спичек и прикурил папиросу:

      – Никогда ни курил таких папирос.

      Сталин некоторое время раскуривал трубку. Раскурив изредка её потягивал и молчал, глядя куда-то в пространство.

      Пётр первый нарушил молчание:

      – Я, товарищ Сталин… Я, Иосиф Виссарионович, освоил это дело в австрийском плену во время войны с Германией. Нескольких пленных и меня в том числе направили работать на гранитную фабрику, там и обучился. Вот, и пригодилось умение-то.

      – Как же так?..