Проект рая. Кирилл Серебренитский

Алексей Филимонов, – но беда в данном случае в том, что работа в органах охраны правопорядка не способствует развитию элементарной человечности. Человек из органов невольно начинает получать, прошу прощения, какое-то нехорошее удовольствие от возможности проявить эгоизм и даже бездушие. Хорошим человеком быть очень хочется, но не получается. Видимо, нет достаточной целеустремленности. Про это все – с удовольствием, но в другой раз, старик, ладно?

* * *

      Санек снова оказался на отчужденной улице.

      Он съел у ларька довольно большой пирожок с мясом.

      Осталось 64 рубля.

      Но жить стало проще.

      Санек присел на обшарпанную, но со спинкой, даже с какими-то старушечьими подстилками, лавочку у подъезда Лехиной хрущевки.

      Была это настолько домашняя, слишком уж какая-то по летнему расхристанная хрущевка – с трусами и лифчиками на веревках, с кухонными запахами, с семейными воплями изо всех окон – что не мог просто так от нее уйти человек, которому больше-то и —

      – НЕКУДА.

      Санек присел и задумался.

      Еще задумался.

      Нет, не выходило задуматься.

      Рядом лежала газета. Санек прочитал: «ИТАЛИЯ ВОЗЖЕЛАЛА РОССИЙСКОЙ НЕФТИ? Встреча группы российских предпринимателей и представителей правительства с министром экономики Итальянской Республики Паоло Форначчи свидетельствует о том, что новая эпоха наступила в области…».

      Хорошо быть итальянцем. Особенно министром итальянской экономики.

      Главное было – вверху газетного листа: вторник, 9 июня 2008 года. Сейчас – понедельник, соответственно, 15 июня этого самого года. Все правильно.

      Санек покурил. И решился. Хотя это было крайне неприятно.

      Снова – четвертый этаж. Звонок в Лехину броненепробойную дверь.

      Филимон опять открыл немедленно. Как будто лежал прямо у двери. И ждал. Весь такой уравновешенный, гладкий и суровый, как пылесос.

      Санек внутренне сощурился и старался особенно не приближаться.

      – Леш, прости меня, я понимаю, что как кретин. Но мне больше НЕКУДА, так вышло. Просто если ты правда – в ментуре, в смысле в органах правопорядка, то давай по делу, а? Помоги. Правда же, ну, – избили, ограбили. Ни денег, ни мобилы, короче, ни паспорта.

      – Паспорт у тебя есть, Саша, – сказал Алексей спокойно, как слон. – Ты в первый раз, когда плакался, не упомянул про утрату паспорта. А паспортоутратчики прежде всего – про это.

      – Да ну же, – жалобно ухмыльнулся Санек. – Ну честно же. Вообще, по жизни – дальше мне куда, а? Чего делать-то? Посоветуй. И все, я отстану.

      – Не знаю, Саша, – ответил Филимонов Алексей Романович. – Понятия не имею. Я пока что не попадал в ситуации настолько затруднительные.

      – Но должны же ваши органы помогать в беде человеку.

      И тут Алексей вдруг улыбнулся. И очень изменился от этого, даже как-то меньше стал и безопаснее.

      – Как-то давно не слышал таких рассуждений, – сказал он. – Ты какой-то – из прошлого, старичок.

      – Была