Театр и фантастика (сборник). Марина и Сергей Дяченко

женщина, выдержав для приличия паузу. – Вот вам ключи от подсобки. Если еще раз увижу на сцене огонь или, упаси Господи, кто-то закурит… Ноги вашей не будет в этом помещении. Так и знайте.

* * *

      После обеда пошел дождь; Тимур упаковал коробку с фонограммой в полиэтиленовый пакет, листы с партитурой с толстую пластиковую папку, надвинул капюшон на самые брови и пошел к Кону.

      Перед служебным ходом никого не было, но Тимур не обольщался. За этой дверью наверняка наблюдают, и все, кому надо, уже через полчаса узнают, что «упрямый мальчишка приперся к Кону со своими шмотками»…

      В прихожей Тимур постоял, давая глазам привыкнуть к полумраку, позволяя дождевой воде сбежать с плаща и ботинок и собраться в небольшую лужу на каменном полу. Привыкая к пристальному взгляду. Принуждая себя расслабиться – и не бояться.

      – Добрый день. Я принес фонограмму и все, что надо.

      Тишина. Легкий сквознячок, подталкивающий к лестнице.

      Негнущимися от холода пальцами Тимур расстегнул плащ. Повесил на ближайшую вешалку; взглянул на себя в зеркало, но увидел только темный силуэт с объемистым пакетом под мышкой.

      Тщательно вытер ноги о ворсистую тряпку под лестницей. Замешкался, прежде чем ступить на первую ступеньку; тонкий скрип раздался где-то наверху – будто ветер качнул неплотно закрытую дверь.

      Повинуясь зову, Тимур двинулся вверх. На втором этаже остановился – в прошлый раз его поманили светом налево, но теперь в темном коридоре не видно было ни искорки. Вместо этого едва слышный скрип раздался сверху; Тимур поднялся на третий этаж и снова остановился в нерешительности. Чужой взгляд пощипывал кожу – казалось, лица и волос то и дело касаются бесплотные крылья. Ощущение не было приятным, Тимур с трудом сдерживался, чтобы не почесаться.

      Огонек слева. Тимур ускорил шаги, почти побежал; споткнулся в полумраке о свернутую в рулон ковровую дорожку и, не удержавшись, грохнулся на пол.

      Поднялся. Потер колено; автоматически вытер ладони о штаны.

      Огонек все еще маячил впереди; шагов через двадцать Тимур остановился под лампочкой в проволочной оплетке. На крашеной стене было крупно написано мелом: «Смотри под ноги, Тимур Тимьянов».

      Тимур улыбнулся. Ему почудилась доброжелательная интонация. Не раздражение, а дружеское ворчание. Почему он «услышал» надпись именно так? Действительно ли Кон благоволит к нему?

      – Да, я постараюсь, – сказал он вслух. – Темно…

      Лампочка вспыхнула ярче, в ее свете Тимур увидел дверной проем в десяти шагах перед собой. Уверенно шагнул вперед и снова чуть не упал – за дверью пол резко шел вниз, Тимур поскользнулся на невысоком, но очень крутом пандусе. Впереди обнаружился новый коридор, через равные промежутки освещенный все теми же тусклыми желтыми лампочками.

      Двадцать шагов. Поворот. Четырнадцать шагов. Лестница. Два пролета вниз; поворот. Десять шагов. Поворот. Лестница, два пролета вверх…

      Тимур не был уверен, что способен выбраться самостоятельно.