Театр и фантастика (сборник). Марина и Сергей Дяченко

в пьесе. – Опять вырубили.

      – Ничего страшного, – сказал Тимур. – Зажжем свечи.

* * *

      – У меня озвучку переназначили на вечер, с пяти и до одиннадцати, – сказал Дрозд. – Каждый день, до восемнадцатого включительно… Что будем делать, Тима?

      – Ты же понимаешь, – устало сказал Тимур. – Это сделано специально, чтобы сорвать нам репетиции.

      Дрозд почесал мочку уха:

      – То есть вопрос стоит таким образом: мне бросать работу?

      – Как ты думаешь: Кон примет этот спектакль? – спросил Тимур, глядя Дрозду в глаза.

      Он был двухметрового роста, Дрозд. Тимур смотрел на него снизу вверх:

      – Как ты думаешь, если бы нас не боялись… если бы у нас не было шансов – хоть кто-нибудь почесался бы, чтобы нам помешать?

      – Да, Тима, – сказал после паузы Дрозд. – Я понял… Если мне не дадут отпуск на эти две недели – придется увольняться.

      – Это твое решение, – сказал Тимур глухо. – Но мне кажется, что ты прав.

* * *

      «Комедия характеров» в дегтяревской постановке была единственным спектаклем Кона, которого Тимур до сих пор не видел. Это был самый «свежий» спектакль, последняя премьера; в ночную очередь под стены Кона он отправился без содрогания, даже с некоторым удовольствием: Тимур любил эти ночевки, даже зимой, даже в дождь; ночь перед кассой была преддверием радости, началом спектакля, красивым ритуалом, требующим от истого театрала выдержки и смирения.

      Сидя на складном стульчике у костра из деревянных ящиков, слушая треп нескольких «чистых» театралов и нескольких театралов-спекулянтов – а эти-то были завсегдатаями ночных очередей под Коном – Тимур снова и снова прогонял перед глазами свой спектакль, мысленно делал замечания актерам и прогонял снова, пока его не толкнули локтем в бок, довольно невежливо:

      – Тимка, а ты что здесь делаешь?

      Тимур поднял глаза. У костра обнаружился его однокурсник Илюха в камуфляжной куртке и ватных штанах – с оглядкой на холодную ночь.

      – За билетами сижу, – сказал Тимур.

      Илюха присвистнул:

      – Что, за билетами на собственного бати спектакль?

      – Это какого бати? – подозрительно спросил ближайший справа театрал-спекулянт. – Дегтярева? Он же Тимьяновой сын, Греты!

      – Одно другому не мешает, – хохотнул Илюха.

      – Заткнись, – сказал Тимур.

      – Ну, прости, – Илюха тут же пошел на попятный. – Прости, если чего не так… Просто странно мне…

      – Какой ты странный неухоженный мальчик, – задумчиво сказал театрал-спекулянт. – Имея таких родителей…

      Тимур промолчал.

* * *

      – Категорически запрещается использовать на сцене открытый огонь! Категорически, Тимьянов! Я предупреждала!

      – Но ведь света не было, – повторил Тимур, стараясь, чтобы голос звучал доброжелательно. – Мы оплачиваем эту сцену – и хотели бы, чтобы условия…

      – Кто позволил вам занимать помещение до часу ночи? У нас уже был подобный