Повесть о зеленоглазом олене. Дарья Шатилова

сама для себя, – А что, так сделал бы любой логично думающий человек. Устал – посиди”. Еще на выходе из дома я надеялась, что может быть по дороге кто-то из знакомых или случай отвлекут меня от этого места. Но встретился только Дима, а Дима не в счет.

      «Надо зайти, посмотреть, как живет Женя», – приходит мне в голову как будто чужая, а не собственная мысль. Причем, «посмотреть, как он живет» это, конечно, увидеть подъезд, откуда Женя каждый день отправляется в школу, горку, по которой он поднимается с рюкзаком за плечами, кривой турник во дворе, к которому он, вполне вероятно, прикладывает силы. Само по себе это не дает о его жизни никакого знания, но я почему-то надеюсь, что мне удастся понять, какой он теперь человек в свои четырнадцать после нашей трехлетней разлуки.

      Я воровато оглядываюсь и следую в подъезд, соседний с Жениным. И там прирастаю к бетонному пеньку на крыльце. Я делаю насупленный вид и принимаюсь водить глазами по строкам, как только слышится скрип двери любого из подъездов.

      Чтобы посмотреть «как он живет», нужно хотя бы передвигаться по двору. Так в хорошую погоду и ходят через этот двор на окраине поселка вереницы девчонок. Ходят по глупым, по пустяковым надобностям, и все знают, зачем они ходят на самом деле. Но стеснительность обездвиживает меня. Выйди сейчас на свет, и обязательно найдется умник, который расскажет в школе, что видел тебя ждущей невесть чего в пустынном дворе, а соседи засекут влюбленный взгляд, сделают какие-то выводы, расскажут Жене. Или, что хуже, он увидит меня в окно… Этого нельзя допускать.

      Через пару страниц хочется домой и что-нибудь поесть, а я не знаю, как покинуть двор незамеченной. Главное – рассуждаю я, это делать непричастный вид, мало ли какие знакомые у меня в этом дворе. Главное – это собраться, перестать хмуро и затравленно выглядывать из подъезда, перестать притворяться читающей. И, что сложнее, перестать ждать.

      Вскоре дверь Жениного подъезда открылась, и край знакомого шарфа порывом сквозняка метнулся наружу. Сама хотела. Сама хотела, а теперь выкручивайся. Я прячу голову и всем телом втягиваюсь в крыльцо, где сижу. Под соседним козырьком показывается Женина двоюродная сестра, которая обмолвившись с ним парой слов, весело шагает в мою сторону, размахивая кассетой. На вкладыше кассеты фотография полуголой тетки в бирюзовом купальнике, и написано «Technohits1995». Уж Анька-то знает всех в пятиэтажке, а заодно и то, что я в этом подъезде ни к кому сидеть не могу. С роду меня здесь не было. Сразу поймет, что если я сижу здесь, то по причинам иным, чем знакомство с кем-то из жильцов. Но она, кажется, совсем не вдумывается в мое положение. «Читаешь?» – «Читаю», – непринужденно бросаю я. Хоть бы этот эпизод не поселился в ее насмешливой голове. Но Анька не смотрит, она пытается прочесть названия хитов на кассете с тёткой, что-то шепчет. Нет, эта не расскажет:она слишком занята тусовками, чтобы видеть чужой трепет. Можно рассла…

      «О Боже!» –пропел голос Ксюшиной мамы надо мной. Я молчу, а она держит паузу.

      «Читаешь?» – она спрашивает по-другому, не так как Анька.

      Это голос человека, которому всё про меня понятно, ясен мой замысел