За тридевятью морями. Владимир Ушаков

какой-нибудь морской тварью, – соглашается переводчик Шаповалов.

      – Это мы недавно на рыбалку ездили. Нырнули в одном месте, а там стадо барракуд. Стоят недвижно, как серые бревна. Ужас! Мы обратно в лодку. И на машине километр вперед. Там их поменьше было: две, три…

      – Как у тебя лихо стихи получаются! Ты что, гений?

      – Да! – соглашается Олег, – А что? А разве не видно? Но я, конечно, не профессионал. А вот послушайте стихи нашего известного поэта Сергея Гончаренко о Кубе.

      Олег припоминает начало, рукой отсчитывает ритм. В коридоре к приоткрытой двери подходит Рытов, прислушивается, как Олег возвышенно декламирует:

      – … Бормочу я снова как стихи

      От тебя последнее письмо.

      Здесь как кубки звонкие слова:

      Сибоней, Орьенте, Мариэль.

      Где-то там, в кустах кычит сова…

      В комнату входит подполковник Рытов. Олег видит его и замолкает.

      – Продолжайте, продолжайте.

      – До России тридевять морей.

      Рытов хлопает в ладоши.

      – Молодец, Олег Маркович. Хорошие стихи! Правильные! О тех, кто нас ждет дома. Надо тебя в самодеятельность привлечь! А как же?! Грех такой талант в землю зарывать. Обязательно возьму тебя на карандаш.

      – Не надо меня на карандаш, Валентин Михайлович, пожалуйста! – ноет Олег.

      – Надо! Надо!

      Рытов чувствуя двусмысленность, выразительно смотрит в сторону Владимира и выходит из комнаты. За ним следом выходят и два переводчика. Остаются вдвоем Островский и Ершов. Олег садится рядом с Владимиром. Олег тяжело вздыхает:

      – Во, влип! Приперся. Только самодеятельности мне и не хватало. То в кино с ним ходи переводить на ухо…. Теперь вот драмкружок.

      – Не любите вы его, – заключает Владимир.

      – А знаешь, сколько он характеристик подпортил?

      – Какой ты, смелый! А вдруг я донесу?

      Олег достает из папки страницы перевода.

      – Не донесешь. Ты, Володька, порядочный мужик. Это сразу видно. И потом… Ладно, ну его…

      Олег на всякий случай оглядывается.

      – Мы на рыбалку когда поедем? – меняет тему разговора Владимир, – Я бы поехал. Вот только когда? А у меня и пики-то нет. А можно с нами мой приятель, капитан один, поедет?

      – Без проблем. А я тебе на первое время свою пику дам. А там у какого-нибудь отъезжающего ружье купишь.

      Автобус, подняв облачко пыли, останавливается на стоянке у пляжа Санта-Мария. Народа-масса. Столько красивых тел. По радио звучит популярная песня английского певца Энгельберта Хампердинга:

      – Куандо ме энаморо, йо ле дой ла вида, а кьен се енаморе де ми

      Надье ен ель мундо пуэда комбенсерме а ке ме сепаре де ти!

      (Когда я влюблюсь, я отдам свою жизнь той, что полюбит меня.

      Ничто в жизни не заставит меня  расстаться с моей любимой.)

      Двери открываются, и из автобуса вываливается шумная ватага. Женатики располагаются со своими жёнами отдельно. Холостяки обосновываются поодаль среди кубинцев. Кто-то сразу идёт купаться, кто-то идет играть в волейбол, кто-то бросается на лежак загорать.

      На