За тридевятью морями. Владимир Ушаков

кнопку своего этажа. Она собралась нажимать на кнопку девятого этажа и вопросительно на меня взглянула. Владимир кивнул ей и сказал:

      – Какое совпадение!

      Из лифта один длиннющий коридор вел налево, другой – направо. Она пошла налево. И Ершову тоже, как объяснял ему Дымоховский, надо было идти налево. Владимир пошел за ней и сказал:

      – Какое совпадение!

      Негритянка тревожно оглянулась. Никого. И тишина. Только раздаются гулкие наши с ней шаги. Он прижала к себе свою сумочку и ускорила шаг. Я тоже ускорил. Коридор снова раздваивался. Она повернула направо. И Владимир за ней. И сказал:

      – Какое совпадение! – Я уже и сам удивляясь такому совпадению все больше и больше.

      Они подошли к концу коридора, в котором были две двери в номера. Она остановилась у правой двери. И Владимир тоже – у правой! С номером 732. Они стояли напротив друг друга, смотрели друг на друга и ждали, кто первый нажмет кнопку звонка. Негритянка не выдержала и нервно нажала первой.

      Дверь им открыл худощавый, среднего роста парень, не красавец, но какой-то такой…. В общем, смазливый, хотя и не слащавый. Я его сразу узнал. Это был турбинист с электростанции «Мариэль», где он работал ремонтником. Звали его Романом. Владимир с ним и его товарищами как-то познакомился в городе, где те гуляли группой.

      Роман ошарашенно посмотрел на них обоих. Негритянка, не спрашивая разрешения, отстранив Романа от двери плечом, уверенно молча вошла в холл. Привычно села в кожаное кресло, бросив на стол сумочку на большой стол из прозрачного толстого стекла на чугунных ножках. И пока мужики, онемев, стояли у двери, разинув рты, закурила, глядя в огромное окно во всю стену, сквозь которое можно было видеть море до горизонта и волны, разбивающиеся о парапет внизу и о прибрежные скалы.

      – Я к твоему соседу, – сказал Владимир Роману, – Мы с ним договорились о встрече в 12, – Ершов посмотрел на часы.

      – А его нет.

      – Как так?

      – Ушел полчаса назад. Ничего мне не сказал. Забыл, наверно,

      Владимир озадаченно почесал за ухом:

      – Жаль. Столько отмахал в пекло сюда из другой части города. Скажи, что я к нему заходил.

      – Передам.

      Владимир бросил взгляд на негритянку и ушёл, закрыв за собой дверь. И пошел медленно в задумчивости, решая, куда ему теперь направить свои стопы. Не успел он пройти и половину длинного коридора, как услыхал за собой шум бегущего человека. Его нагнал, запыхавшийся Роман.

      – Ты, старина, того…. В общем, не говори никому, что здесь видел. Пожалуйста, прошу, – заикаясь, произнес он, отдуваясь.

      – Будь спок! Ничего никому не скажу. Слово! Кремень! – ответил Владимир, зная, чем это Роману могло бы грозить, и пошел к лифту.

      – Спасибо!

      Позже я случайно узнал, что этот невзрачный, но смазливый парень, работяга, труженик Ромка, пользовался колоссальным успехом у женщин. И у советских жен в Союзе, и на Кубе, и у наших холостячек