Змей и голубка. Шелби Махёрин

вздохнул.

      – Жаль.

      Мы молча наблюдали, как лицо Архиепископа все больше каменеет. В конце концов он потерял терпение, схватил дикарку за затылок и дернул к себе. А потом окунул в воду и задержал ее там на секунду дольше, чем должен был.

      Я никак не мог винить его за это. Чтобы очистить от скверны душу этой девчонки, времени потребуется больше обычного.

      На две секунды дольше.

      Казалось, в душе Архиепископа бушует борьба. Он трясся, пытаясь удержать ее под водой, а глаза его были… безумны. Неужели он решил…

      Три секунды.

      Я кинулся в воду, Жан-Люк – за мной. Мы бросились к ним, но волновались зря. Архиепископ выпустил дикарку, как раз когда мы добрались до них, и она вырвалась на поверхность, шипя, как злобная кошка. С ее волос, лица и платья стекала вода. Я хотел помочь ей устоять на ногах, но она меня оттолкнула. Я отступил на шаг, а она, разбрызгивая воду, развернулась к Архиепископу.

      – Fils de pute[10]!

      Я не успел остановить дикарку, и она набросилась на него. Архиепископ вытаращил глаза, утратил равновесие и рухнул спиной в воду, размахивая руками. Жан-Люк поспешил ему помочь. Я схватил дикарку и пригвоздил ее руки к бокам, пока она не успела снова толкнуть Архиепископа.

      Она как будто даже не заметила.

      – Connard! Salaud![11] – Дикарка билась в моих руках, повсюду разбрызгивая воду. – Я тебя прикончу! Сдерну с тебя эту рясу и тебя же ею придушу, уродливая ты, вонючая мразь…

      Все втроем мы уставились на нее, разинув рты. Первым оправился Архиепископ. Побагровев, он прохрипел:

      – Как ты смеешь так говорить со мной?!

      Он отшатнулся от Жана-Люка и ткнул пальцем ей в лицо. Я понял его ошибку за миг до того, как девчонка кинулась вперед. Я схватил ее крепче и не позволил вцепиться зубами ему в палец.

      Я женюсь на диком животном.

      – А ну, отпусти! – Она ударила меня локтем в живот.

      – Нет, – не столько сказал, сколько придушенно выдохнул я, но все же не дал ей освободиться.

      Она то ли зарычала, то ли закричала от досады, а потом милосердно угомонилась. Я мысленно поблагодарил Господа за это и потащил ее обратно на берег.

      Вскоре к нам присоединились Архиепископ и Жан-Люк.

      – Благодарю тебя, Рид, – выдохнул Архиепископ, отжимая свою рясу и поправляя крест на шее. Когда он наконец обратился к этой чертовке, в его лице отразилось бесконечное презрение. – Нам стоит заковать тебя в кандалы на время церемонии? Может быть, раздобыть намордник?

      – Вы пытались меня убить.

      Он посмотрел на нее свысока.

      – Поверь, дитя, если бы я пожелал тебя убить, ты была бы уже мертва.

      Ее глаза вспыхнули.

      – Взаимно.

      Жан-Люк с трудом сдержал смех.

      Архиепископ шагнул вперед, сощурившись.

      – Отпусти ее, Рид. Я хотел бы как можно скорее покончить с этим черным делом.

      С удовольствием.

      К моему удивлению – и разочарованию, – она не сбежала, когда я ее отпустил. Просто скрестила руки на груди, поочередно смерив каждого

10

Сукин сын! (фр.)

11

Мудак! Сволочь! (фр.)