Девушка из разноцветных яблок. Борис Мирза

летит вперед.

      (…вот уж в течение многих столетий.)

      И «Тойота» фарами рассекает тьму.

      Никому не нужная ворона

      Учитель был маленький, худой, в вечном коричневом костюме, перемазанном мелом. В учительской шептались, что от него сбежала жена к коллеге, и сам он вынужден был уйти из института, где работал, чтобы не стать бесконечной мишенью для насмешек. Чуть позже это узнали и мы, ученики.

      Внешне он напоминал уменьшенную копию пародиста Иванова, который вел телепередачу и издевался над чужими стихами.

      Передача была популярна, и учителя тут же прозвали Вокругсмеха.

      Вокругсмеха преподавал у нас недолго, заменяя ушедшую в декрет любимую учительницу литературы Анну Абрамовну.

      С ней мы могли рассуждать, разбирать произведения по-своему, высказывать мысли. Я очень увлекся этим.

      Мы проходили «Горе от ума» и как раз про эту пьесу я, казалось, придумал интересную, не соответствующую школьному учебнику версию. Дело в том, что…

      Но Анна Абрамовна неожиданно ушла в декрет.

      То есть этого можно было ожидать, глядя на ее все увеличивающийся живот. Но я все равно был обескуражен и расстроен. Каков-то будет новый учитель? И можно ли будет ему рассказать мою идею?

      Разочарование меня постигло сразу. Вместо стремительной, живой и острой на язык Анны Абрамовны предстал перед нами измазанный мелом карлик – Вокругсмеха.

      – Сегодня мы будем изучать параграф… – Он полистал учебник. – Параграф…

      – В учебнике нет параграфов, – крикнул кто-то с задних рядов. – Это ж не физика.

      – И задач тоже нет, – сказали откуда-то справа, – это не Рымкевич.

      Класс заржал. Задачник Рымкевича был пыткой для многих.

      – Тише, тише, – сказал Вокругсмеха. – Тема: «Образ Чацкого». В плане его соответствия передовой мысли того времени…

      После этого Вокругсмеха понес все, что обычно говорят по теме. Словно бы он хорошо выучил нужный несуществующий параграф. В классе заскучали.

      – На каком месяце Анна Абрамовна была? – прошептала красавица Нонна Джиоева, моя соседка по парте.

      – В смысле? – не понял Вася Шведов. – Ааа! Кто ж ее знает.

      И обратился ко мне доверительно:

      – Вот кого бы я отбуцкал, так это Рымкевича. Попадись он мне. Прям его же задачником и по башке.

      – Тише! Тише! – Вокругсмеха остановил урок и посмотрел на нас сквозь очки. – Вам что-то непонятно? Есть вопросы?

      «Ну наконец-то, – подумал я. – Наступил мой звездный час».

      – Да! У меня вопрос, – поднялся и даже сделал полшага в проход между партами. – Вот вы говорите, что Чацкий – образ декабриста. Предвестник дворянского революционного движения, так?

      – Так, – кивнул Вокругсмеха. Видно было, что он растерян.

      – А я думаю иначе. Какой же он декабрист, если так глупо вступает в препирательство с теми, кто легко может донести на него. В частности, с Молчалиным и Фамусовым. У декабристов было Тайное общество. Конспирация! А это просто болтун! Пушкин сказал: Чацкий, конечно, дурак, но Грибоедов очень умен…

      Я почувствовал, что класс