Кто боится смерти. Ннеди Окорафор

в него камень, и он улетел, обронив одно перо. Черное, длинное. Я… я подобрала его. Стояла там и жалела, что не умею летать, как он. А потом… Я не…

      – Ты изменилась, – сказал Мвита.

      Он смотрел на меня очень внимательно.

      – Да! Я стала грифом. Клянусь! Я не выдумываю…

      – Я тебе верю. Заканчивай.

      – Я… Мне пришлось выпрыгивать из-под своей одежды, – сказала я, вытянув руки. – И я слышала все. Я могла видеть… как будто мир мне себя открыл. Мне стало страшно. А потом – я лежу, я – снова я, голая, а рядом лежит одежда. Во рту нет алмаза. Я нашла его в паре футов, и…

      Я вздохнула.

      – Ты – эшу.

      – Я что? – слово звучало похоже на чих.

      – Эшу. Ты можешь перекидываться, кроме всего прочего. Я это знаю с того дня, как ты превратилась в воробья и вспорхнула на дерево.

      – Что?! – проорала я, отпрянув от него.

      – Я знаю то, что знаю, – сказал он спокойно.

      – Почему мы мне не сказал? – я сжала трясущиеся кулаки.

      – Эшу никогда не верят, что они эшу, пока не убедятся на опыте.

      – И что мне делать? Что… откуда ты все это знаешь?

      – Оттуда же, откуда и другие вещи.

      – И откуда же?

      – Долго рассказывать. Слушай, не говори об этом подругам.

      – И не собиралась.

      – Важно, кто первый. Воробьи живучие. Грифы – благородные птицы.

      – Что такого благородного в том, чтобы есть мертвечину и воровать мясо с колод?

      – Всем надо питаться.

      – Мвита. Ты должен рассказать мне больше. Мне надо уметь защищаться.

      – От чего?

      Из моих глаз полились слезы.

      – Кажется, что-то хочет меня убить.

      Он помолчал, заглянул мне в глаза и потом сказал:

      – Я этого не допущу.

      Мама считает, что все на свете неслучайно. Ничто не происходит просто так – ни резня на Западе, ни любовь, встреченная ею на Востоке. Но стоящая за всем этим воля – я называю ее Судьбой – холодна и жестока. И так непреложна, что нет никакой доблести в том, чтобы ей покоряться. Судьба неизменна, как хрупкий кристалл во тьме. Но вот за Мвиту я благодарю Судьбу и склоняюсь перед ней.

      Мы встречались дважды в неделю после школы. Именно его уроки помогали мне сдерживать страх красного глаза. Я по натуре боец, и уже сам факт, что у меня теперь есть оружие, хотя бы и негодное, притуплял мою разрушительную тревогу. Во всяком случае – в дни наших встреч. Мвита и сам неплохо отвлекал меня. Он прекрасно говорил, хорошо одевался и держался уважительно. И у него не было репутации изгоя, как у меня. Луйю и Дити мне завидовали. Они с удовольствием пересказывали мне слухи о том, что ему нравятся девушки постарше, замужние, под двадцать. Которые уже закончили школу и поумнее меня.

      Про Мвиту никто ничего не знал. Одни говорили, что он самоучка, живет у какой-то старухи и читает ей вслух в обмен на кров и карманные деньги. Другие – что у него собственный дом. Я не спрашивала –