Волчий Сват. Евгений Кулькин

умыкивал Перфишка частушки в свой конферанс.

      Заметил ее плоскость, видимо, и новый Клюхин знакомый, сказав:

      – Во – Млечный Путь – ни кочки, ни задоринки. Как в пустыне.

      Толстая баба хмыкнула непроизвольно, вздрожав грудями. А блондинка, недобро сверкнув стеклами своих очков, отвернулась.

      – Ты не на балочку чалишь? – просил Клюху чернявец.

      – На какую балочку? – поинтересовался он.

      – Ну на барахолку, значит. На базар, понял?

      – Да нет…

      – А то поедем, пока я по пути.

      Если честно, Клюхе не хотелось отставать от этого, такого смелого в общении парня. Потому он согласился:

      – Ну давай посмотрим, что почем.

      На трамвайном кольце, где пассажиры по-рачьи расползлись в разные стороны, Клюха с чернявцем перешли на другую сторону улицы и втиснулись в битковой автобус. И тут же кто-то окликнул Колькиного спутника:

      – Копченый, ты на Вор-гору рулишь?

      – А ты, небось, с горы? – поинтересовался в свою очередь тот.

      – Нет.

      – А то я, гляжу, нам как-то по пути сделалось.

      Автобус – с кряком – несколько раз продемонстрировал вакость, еще плотнее упечатав Клюху среди таких страдальцев, как он.

      – Кто это, чегой-то не угадаю, с тобой? – спросил тот, что назвал чернявца Копченым.

      – Да ты его не знаешь. Леха Лещ.

      – Откуда?

      – С Трусовки.

      – Ну как там у вас, в Астрахани? – говоривший явно обращался к Клюхе.

      – Вобла на густеру в суд подала, – за Кольку ответил Копченый.

      – За изнасилование? – на всхохоте поинтересовался незнакомец.

      – Нет, чешую на соме не поделили.

      В автобусе засмеялись.

      – А Сашка там Черный живой? – опять допытывался невидимый Клюхой дотошник.

      – Да куда ему деться, разве на что-то одеться, – неожиданно для самого себя ответил Клюха.

      – Молодец, Лещ! – пожал половинку задницы ему Копченый, как раз то, что приходилось на притиснутую к тому месту руку.

      – Ну а варят у вас? – спросил мужик, и поскольку Клюха не знал, о чем именно он ведет речь, брякнул наугад:

      – Нет, сырьем едят, ворьем закусывают.

      – Ай да Лещ! – вскричал Копченый. – Он тебе – тык, а ты ему – протык!

      – Остряки, в задницу носом, – проворчал тот, что задавал вопросы. И до самой Дар-горы, куда они ехали на барахолку, не произнес ни слова, там же, вывинтившись из автобуса раньше его, спутники тут же растворились в толкучей толпе, и Клюха так и не увидел, с кем же они так мило побеседовали во время их душу выжимающего пути.

      – Ты меня с кем-то спутал, – поспешил Клюха рассеять обозналость Копченого. – Я не Леха и тем более не Лещ.

      – Знаю, – заиграл своими черными глазками тот и поинтересовался: – Чего же мне было говорить, что тебя первый раз вижу? Да и вообще, какого ему хрена нужно. Ну ты молодец, рубанул ему, как надо.

      – А что я, собственно, такого сказал? – осторожно поинтересовался Клюха. – Ведь это так, ляпнул и все.

      Копченый