Конь на один перегон (сборник). Михаил Веллер

мельканию столбов. Поезд летел, но одновременно и полз.

      У пыльного базарчика он расспросил колхозничков и затрясся в автобусе.

      Кривая деревенька укрылась духовитой от жары зеленью. Иванов подмигнул уткам в луже, переступил коровью лепешку и стукнул в калитку.

      За комнату говорливый дедусь испросил двадцатку. Иванов принес продуктов и две бутылки. Выпили.

      Оттягивал. Дурманился предвкушением.

      Излучина реки желтела песчаной кручей. Иванов приценивался к лесу. Толкнуло: раскидистая сосна у края.

      Завтра.

      …Петухи прогорланили восход. Иванов сунул в сумку одеяло и еды. Выбрился. У колодца набрал воды в термос.

      Кусты стряхивали росу. Позавтракал на берегу, подальше от мычания, переклички и тракторного треска. Воздух густел; припекало.

      Приблизился к своей сосне. Он волновался. Расстелил одеяло меж корней. Лег в тени, так, чтоб видеть небо и берег. Закурил и закинул руку под голову.

      И стал думать.

      Облака. Речной плеск. Хвоинка покалывала.

      Снова закурил. И растерянно прислушался к себе.

      Не думалось.

      Иванов напрягся. Как же… ведь столько всего было.

      Вертелся поудобней на бугристой земле. Сел. Лег.

      Ни одной мысли не было в голове.

      Попробовал жизнь свою вспомнить. Ну и что. Нормально все.

      Нормально.

      – Вот ведь черт, а. – Иванов аж пот вытер оторопело. Ведь так замечательно все. И – нехорошо…

      Никак не думалось. Ни о чем.

      И хоть бы тоска какая пришла, печаль там о чем – так ведь и не чувствовалось ничего почему-то. Но ведь не чурбан же он, он и нервничал часто, и грустил, и задумывался. А тут – ну ничего.

      Как же это так, а?

      Еще помучался. Плюнул и двинул в магазин. Врезать.

      Не думалось. Хоть ты тресни.

      Поправки к задачам

      Августовское солнце грело приятно. Листва уже набирала желтизну. Маршал дремал на скамеечке. Он услышал шаги и открыл глаза. Генерал с молодым усталым лицом стоял перед ним. В первые моменты перехода к бодрствованию маршал смотрел с неясным чувством. Старческая водица пояснела на его глазах. Генерал был в форме того, военного, образца. «Забавно», – маршал понял, улыбнувшись: это он сам стоял перед собой и ожидал, возможно, указаний.

      – Ну, как командуется? – спросил он.

      – Трудно, товарищ маршал, – ответил генерал, поведя подбородком, и тоже улыбнулся.

      – Трудно… – повторил маршал. Треть века назад, подтянутый в безукоризненно сидящей форме, он был хорош… – А иначе и не должно.

      Пологий склон переходил в лес на высотах. Его наблюдательный пункт находился в сотне метров. НП был такой, как он любил: основательный блиндаж накатов в шесть и рядом вышка, пристроенная к высокой сосне, маскируемая ветвями. Маршал пришел в определенно приятное расположение духа.

      Генерал достал портсигар.

      – Кури, – разрешил маршал. – «Казбек»? Правильно, – одобрил. – Садись, не стой. Это мне перед тобой теперь стоять надо, – пошутил он и вздохнул.

      Тихо