Странствующий. Александр Петров

картина.

      Проходим быстрым шагом с километр, преодолевая грязный перелесок с больными деревьями. С каждым шагом становится легче.

      Шагаем по полю. Наша тропинка пересекает его, разделяя на две огромные части. Ветерок волнами катится по изумрудным травам. Из-под ног взлетают птички и порхают вокруг, стрекозы срываются с качающихся травинок и повисают в воздухе, кузнечики скачут и стрекочут. Воздух напитан свежими ароматами. Небо сопровождает нас перистыми облаками, вытянутыми к незримому центру лазурного свода. Солнце тихо ласкает косыми лучами.

      Я неустанно глазею вокруг и впитываю эту чарующую хрупкую красоту. Мой спутник не поднимает взора от тропинки с полегшей притоптанной травкой, прижатой к черной земле. Будто и нет ему дела до окружающего великолепия, но от него исходит дивное спокойствие. Вероятно, ему доступно созерцание красот более прозрачных и устойчивых. Они глубоко внутри него. Там, откуда исходит потребность молиться, и куда его молитва, осветившая страждущий мир, возвращается, чтобы излиться Божественной милостью на любимых, ожидающих чудес от Неведомого, которого узнают лишь сердцевиной души.

      Пересекаем жиденькую лесополосу. Здесь по невысокой насыпи летят блестящие рельсы. Куда ведут эти пути? Зачем вы здесь, стремительные линии судьбы на ладони земли? Переходим пути, а на этой стороне болотце, вытянутое вдоль чугунки длинной зеленой линзой. С полкилометра идем по шпалам, вдыхая тяжелый запах нефтяной пропитки. А рельсы – из дали в даль – зовут к горизонту, за горизонт и дальше…

      Но вот там, где рельсы сходятся в точку, появляется поезд, вырастает из крошечной букашки в гудящую громаду и, набирая скорость, едет прямо на нас. Мы сходим с насыпи и запрыгиваем на кочку, выпирающую из болотца. Мимо нас, тяжело грохочут пыльные вагоны. Оказывается, это воинский эшелон. Из окон вагонов и с платформ, груженных зачехленной бронетехникой, на нас сверху вниз взирают молодые солдатики. Кто-то из них кричит нам и свистит. Наконец, последний вагон уносится вдаль, превращаясь в пульсирующую точку. Валерий иконой крестообразно осеняет тающий поезд.

      Хочется скорее углубиться в лес. Подальше от насыпи, от едкого нефтяного облака.

      Сокровенное, истинное

      Лес принимает нас под сень деревьев. Прохлада приятно освежает ноздри, гортань и кожу. Но здесь возникают и неприятности. То комары впиваются в лицо и руки. То паутина липнет к щеке. То сухая ветка метит в глаз острым сучком. Валерий не обращает внимания ни на что, идет себе и идет. Меня же тянет сорвать красную ягодку, подобрать тугой крепенький грибок, попастись в густом малиннике. Глаза то и дело бегают от травяной кочки к мшаному комлю, от белоснежной бересты к янтарной коре сосны. Но мой спутник собственным примером учит уходить от рассеяния. «Если привлечет твое внимание красота природная, то, не задерживаясь на ней вниманием, возноси скорей благодарность к Создателю ее». Так, кажется, учат святые отцы. Что-то у меня это не очень получается.

      За густыми зарослями крапивы начинается