Странствующий. Александр Петров

лохи городские…»

      Идем гуськом по узкой улице, сворачиваем в уютный проулок и доходим почти до края поселка. Потом сидим на просторной кухне частного дома. По всему видно, здесь недавно закончили ремонт: все вокруг сияет новизной и чистотой. Наша благодетельница Ирина, облачившись в передник с веселыми ромашками, ловко собирает на стол. С интересом выслушивает эмоциональный рассказ Василия о его сложных отношениях со стражами порядка. Только почему-то смотрит она все время не на Васю, а на нас с Валерием, молча перебирающих четки под столешницей.

      – Ну, а вас, ребята, в милицию часто забирают? – спрашивает Ирина, когда рассказчик истощился и с аппетитом набросился на салат и горячий борщ.

      – Ни разу не трогали. Наговаривать не стану, – сообщает Валерий, так как я молчу: сказать мне пока нечего.

      – Вот видите, Васенька, вам есть у кого поучиться, – мягко советует хозяйка нашему агрессивному коллеге.

      – Делать нечего!.. – огрызается тот, накладывая себе в тарелку пяток румяных котлет с горой жареной картошки.

      – Как же, ведь мы христиане, и во всем должны мирные решения искать. Разве не так?

      – Как говорил святой Филарет, врагов веры нужно уничтожать. Зря, что ли, у нас половина святых – воины?

      – Ну, ладно, кушайте на здоровье, – вздыхает Ирина, смиренно отступая.

      Пока Василий молчит, в доме стоит тишина. Здесь уютно и спокойно. Огонек оранжевой лампадки в Красном углу, будто капля янтаря под солнцем. Сама же хозяйка излучает дивную тихую доброту и ненавязчивое гостеприимство. Она почти не ест, только салат слегка вилкой трогает. Несколькими фразами описывает свое житье-бытье.

      Живут они со старенькой мамой вдвоем. Ирина вместе с подругой открыли свою юридическую фирму, где консультируют малообразованных сельчан. Используя прежний опыт работы в исполкоме, они помогают в оформлении и прохождении официальных бумаг. Случались ли попытки вымогательства с криминальной стороны? Ну, что вы! Они же сами и прибегают к услугам фирмы. Так что они с подругой со всеми живут в согласии. «Каменных палат» не нажили, но на жизнь достойную хватает.

      В это время на кухню входит заспанная старушка на костыле. Увидев нас, оживает:

      – А, мамынька, экие гости! Да в бородах… Не старообрядцы, нет? – бдительно интересуется.

      – Православные.

      – Это хорошо, а то у нас тут расплодились енти… эгоисты, да проститанты, – сетует она.

      – Иеговисты и протестанты, – «переводит» с улыбкой Ирина.

      – А как в точку-то! – восхищаюсь. – Э нет, русского человека этими западными штучками не надуешь – он сразу в корень смотрит и – в-в-ж-ж-жик – косой по сорнякам.

      – Это за нами не заржавеет, – решительно заверяет старушка. А сама пристально всматривается в наши лица. И радостно сообщает: – Да я вас знаю! Ты, – указывает на Василия, – у Нины Самохиной останавливаешься. У нее еще после тебя иконки бумажные появляются, а деньги пенсионные пропадают. Ты, – палец упирается в Валерия, – Крестным