Жизнь за трицератопса (сборник). Кир Булычев

этажерке громоздилась кипа машинописных листов.

      – Это все ваши… опусы?

      – Никому ни слова! – прошептал Бруно. – У нас отнимут комнату. Мы живем как пенсионеры-инвалиды…

      – А меня отдадут в богадельню, – сказала из-за занавески мама. – У меня паспорт просрочен.

      – У меня тоже, – сказал сын.

      – Отдадут, каждый день жду, когда участковый придет и освободит помещение. – Мария Семеновна вошла с подносом, на котором стояла вторая бутылка шампанского. – Я уж на них всюду написала. Только теперь все так распустились, что на сигналы не реагируют.

      – Маме нельзя больше пить, – сказал Бруно. – Вы же знаете, что в ее возрасте…

      – Ах, оставь, живем лишь дважды, – ответила мама, выезжая из-за занавески. – Разливайте, профессор.

      – Как же это началось? – спросил Минц, отхлебывая из бокала. – Я имею в виду эти курсовые?

      – Это я посоветовала, – сказала Мария Семеновна. – Негде повернуться от бумаги.

      – Мы получаем в университете списки адресов, – сказал Бруно. – Раскладываем по конвертам никому не нужные статьи. И рассылаем.

      – Значит, Гаврилов не исключение?

      – Он один из сотни. Каждая статья приносит нам не меньше двадцати рублей чистого дохода.

      – Нужда, – вздохнула мама. – Она чему хочешь научит.

      – И вы не боялись разоблачения?

      – Ну кто будет читать курсовые заочников, если они напечатаны без правки через два интервала? – спросил Бруно.

      – Я замечательная машинистка, – похвалилась мама. – Я даже пыталась зарабатывать так деньги. Но случилась беда: с середины второй страницы я начинала печатать собственный текст. Меня выгнали.

      Бруно поставил на стол пустой бокал и обернулся к Минцу:

      – Ваше появление – тревожный сигнал. Это должно было случиться. Рано или поздно.

      – Мое появление – замечательный сигнал! – возразил Минц. – Ваш талант вернется к людям.

      – Не только людям плевать на наш талант, – отозвалась мама, – но и мы сами в нем разочаровались.

      Но Минц был настойчив.

      – Я вам гарантирую славу и благополучие! У вас остались вторые экземпляры так называемых курсовых?

      – Мы никогда не тратим лишнюю бумагу, – сказал Бруно. – Надо экономить.

      Минц подошел к этажерке и стал по очереди поднимать листы. Он стряхивал с них пыль и моль… Он зачитался.

      Через полчаса он произнес:

      – Я не нахожу слов. Каждая строка – шаг человечества в будущее, а вас – в бессмертие.

      – Я тебя предупреждала, – сказала мама. – Он нас подведет под монастырь.

      – Он утверждает, что времена изменились!

      – Как бы они ни менялись, но вечный закон российской жизни остается прежним: не высовывайся!

      Сын с матерью поссорились, в ссору вмешалась Мария Семеновна.

      Минц временно раскланялся. Он спешил в Международный университет. Ему нужны были адреса заочников, которые получили свои курсовые и дипломы. Надо было спасать многолетний труд странного семейства.

      К