Связанные любовью. Розмари Роджерс

не удалось избавить от кошелька какого-то загулявшего пруссака, то и сегодняшний визит к мадам Ивонне оказался бы под угрозой.

      Толкнув плечом дверь в конце длинного сумрачного коридора, Бабевич переступил порог в полной уверенности, что увидит перед собой застывшую с хлыстом в руках Селесту.

      Однако вместо Селесты его встретил высокий, седовласый, благородного вида господин, приятное лицо которого едва тронули морщины.

      Сэр Чарльз Ричардс прибыл в Санкт-Петербург из Англии всего лишь несколько месяцев назад, но и за короткое время успел стать фаворитом князя Михаила, младшего брата Александра Павловича.

      В глазах столичного света он был милым, обаятельным иностранцем, отличавшимся безупречными манерами и неброской элегантностью, что и подтверждали в этот вечер приталенный черный сюртук и голубовато-серые бриджи, плохо соответствовавшие общеизвестной любви русских к пышности и цветистости.

      Николай был одним из немногих, кто подозревал, что за любезной улыбкой прячется жестокая душа, способная на большое зло.

      – Добрый вечер, Николай, – приветствовал гостя Ричардс, помахивая плеткой, казавшейся такой милой в ловких пальчиках Селесты и выглядевшей пугающе грозной в руке англичанина.

      Облизнув пересохшие вдруг губы, Бабевич торопливо оглядел комнату с широкой кроватью, застеленной черным атласным покрывалом, и развешанными на стенах орудиями пыток. Он еще надеялся – разумеется, без малейших на то оснований, – что в темном уголке прячется Селеста или кто-то из слуг.

      Как будто их присутствие могло защитить его от наполняющей воздух злобы.

      – Как… – Горло сдавило, и Николай откашлялся. – Как вы сюда попали?

      Поджав губы, англичанин с нескрываемой брезгливостью оглядел Николая, чье неуклюжее, коротенькое и раздутое тело помещалось в потертом сюртуке болотно-зеленого цвета и тесных коричневых бриджах.

      – Пред мной немногие закрыты двери, – ответил он.

      Николай сжал кулаки. Как ни пугал его проклятый чужестранец, терпеть насмешки он не собирался.

      – Поздравляю. А теперь попрошу удалиться. Я пришел сюда для развлечений, закрытых для посторонних.

      – С развлечениями придется подождать, – усмехнулся сэр Чарльз, помахивая плеткой. – Пока мы не закончим нашу маленькую беседу.

      – Я уже сказал, что эта дрянь, княгиня Мария, отказывается платить, пока не получит доказательства. То есть не увидит письма. Что вы предлагаете делать?

      – Вы знали, что княгиня отправила дочь в Англию? Точнее, в Суррей.

      Николай нахмурился. Вообще-то ему было плевать и на княгиню, и на ее дочь.

      – А какое мне дело?

      – Во-первых, это доказывает, что в письмах есть нечто заслуживающее внимания. Нечто, что надобно скрывать. Иначе княгиня никогда не отправила бы дочь в такое путешествие.

      – Подождите-ка, – проворчал Николай. – Вы же вроде бы говорили, что знаете, что там в этих письмах.

      – Говард Саммервиль