Я не могу без тебя жить (стихотворения, поэмы). Николай Николаевич Асеев

звезды – и те

      послов прислали на митинги.

      Услышьте сплетенный в шар шум

      шагов без числа и сметы:

      то идут походным маршем

      к земле – на помощь – планеты.

      Еще молчит тишина,

      но ввысь —

      мечты и желания,

      и вот провозглашена

      Великая Океания.

      А где-то, как жар валюты,

      на самой глухой из орбит,

      солнце кровавым Малютой

      отрекшееся скорбит!

      1917

      Приглашение к пляске

      Зеленый лед залива скользкий…

      Давай пропляшем танец польский?

      Но нет! Он сумрачен и сух,

      он не звенит, как стертый пенязь:

      поблек кунтуш, оплыл кожух,

      наш лед обломится, запенясь,

      и в зажурчавшую кайму

      оденется напрасно весь он,

      и этой песни не поймут,

      как всех прекрасных, нежных песен.

      Еще правдивей и короче

      и лучше длинных пустяков

      плясать под музыку ороча,

      под детский голос остяков.

      Тебе же сосны надоели,

      пускай свою нам бросит перс тень

      и повернет вокруг недели,

      как сказочный волшебный перстень,

      чтобы тебе могла присниться

      небес сияющая кротость,

      чтоб снова Будда сел на лотос,

      склонив гремящие ресницы.

      Пока же здесь – пока мы здесь,

      пока стоим в оленьей шкуре,

      пока сияет Север весь, —

      давай пропляшем танец бури!

      1918

      * * *

      Еще и осени не близко,

      еще и свет гореть, – не связан,

      а я прочел тоски записку,

      потерянную желтым вязом.

      Не уроню такого взора,

      который – прах, который – шорох.

      Я не хочу земного сора,

      я никогда не встречу сорок.

      Когда ж зевнет над нами осень,

      я подожгу над миром косы,

      я посажу в твои зеницы

      такие синие синицы!

      1919

      Заржавленная лира

      1

      Осень семенами мыла мили,

      облако лукавое блукало,

      рощи черноручье заломили,

      вдалеке заслушавшись звукала.

      Солнце шлялось целый день без дела.

      Было ль солнца что светлей и краше?..

      А теперь – скулой едва прордело,

      и – закат покрылся в красный кашель.

      Синий глаз бессонного залива

      впился в небо полумертвым взглядом.

      Сивый берег, усмехнувшись криво,

      с ним улегся неподвижно рядом…

      Исхудавший, тонкий облик мира!

      Ты, как тень, безмочен и беззвучен,

      ты, как та заржавленная лира,

      что гремит в руках морских излучин.

      И вот —

      завод

      стальных гибчайших песен;

      и вот —

      зевот

      осенних мир так пресен,

      и вот —

      ревет

      ветров крепчайших рев…

      И вот —

      гавот

      на