Баллада о Максе и Амели. Давид Сафир

этот новый сон не был страшным? – с надеждой спросила я.

      – Был, но лишь частично, – ответил Макс.

      – Помни о том, что ты намеревался рассказать мне только хорошую его часть.

      – Сначала хорошую, а потом и все остальное.

      – Нет, только хорошую!

      – Ну ладно. Я почувствовал твой запах, вскочил и бросился бежать. Мой хозяин крикнул, чтобы я вернулся. И мне следовало его послушаться…

      – Ты слушался людей? – снова перебила я его.

      – Да, конечно.

      Не важно – во сне или в жизни, – но Макс подчинялся людям. Я не могла поступить иначе, кроме как счесть его из-за этого слабаком.

      – Я никогда не буду слушаться людей, – заявила я и затем добавила: – Я никогда не буду слушаться вообще никого!

      Вчерашний день, когда компанию мне составляли лишь Макс да надоедливая птица, был первым днем в моей жизни, когда я никому не подчинялась. Ни маме, ни Грому. Я заметила, что могу дышать привольнее. Мне на грудь ничего уже больше не давило. Не давило то, что раньше мешало мне дышать. Однако лишь сейчас я осознала, что раньше мне на грудь что-то давило. Я ведь раньше даже и не подозревала, что такого давления может не быть.

      Макс посмотрел на меня, размышляя, видимо, над тем, каким образом ему следует отреагировать на мою реплику, а затем абсолютно спокойно сказал:

      – Когда я снова окажусь у себя дома, я с удовольствием буду слушаться хозяйку, хозяина и Лилли.

      Теперь наконец-то стало понятно одно: если мы когда-нибудь разыщем его дом, он уж точно не станет моим домом. Не только потому, что эти люди не захотят терпеть рядом с собой такую вонючую и изувеченную собаку, как я, но и потому, что я никогда не соглашусь слушаться их, какую бы удивительную еду они мне ни предлагали.

      – Я побежал по узким улочкам, на которых было очень жарко. Я бежал мимо еще более маленьких и еще более цветных домов. Перед их дверьми сидели в тени люди. Некоторые что-то ели. Другие – пили. Большинство – дремали. Мой хозяин бежал вслед за мной. Бежал он довольно быстро, если сравнивать его с другими людьми, но не так быстро, как бежит пес, учуявший такой приятный запах, как у тебя.

      «Приятный запах», – вздохнула я.

      – Я пробежал по улочке, на другом конце которой я натолкнулся на пальмы и песок. Это был пляж – прекрасный, как само небо. Нет, он был даже прекраснее неба, потому что на нем – у кромки воды – лежала ты.

      – Ага, – усмехнулась я.

      Слово «прекрасный» по отношению ко мне звучало попросту смехотворно.

      – Ты была очень щуплой, и тело твое было меньше, чем сейчас. Твоя шерсть была более светлой – светлее песка, почти белой, а мордочка длинной, – рассказывал, как зачарованный, Макс.

      Хотя выражение его глаз в этот момент показалось мне не менее смехотворным, для меня было весьма необычно, что меня воспринимают подобным образом. Необычно, но приятно. Настолько приятно, что я не смогла этого выдержать и отвела взгляд в сторону.

      – А у меня были… – начала было я, но тут же замолчала.

      – Оба глаза?

      – Да…

      – Да, у тебя