Хозяйка пустоты. Юлия Доронина

попросил приехать. Он был хорош собой, худ и прям. Ей нравилась его прямолинейность и то, что он писал, – одну пьесу недавно ставили в местном театре. Когда-то Ро бередил ее душу примерно так же, как незнакомец из сквера. Ро был ее частью, с ним она могла по-настоящему отвлечься, покурить свои любимые сигареты, не опасаясь, что их выхватят из рук с укором, выпить виски, сидя на веранде, закинув на него голые ноги. Только он хотел ее с первой минуты, как она входила в дом, только он был самым чистопробным эгоистом и циником, что ей встречались, и только он не лез в ее жизнь так навязчиво, как это порой делали другие. Он жил моментом, слушал ее, когда она просила, помогал, когда она просила, шутил и знал наизусть каждую ложбинку и родинку ее тела. Кем она была для него, наша девочка поняла годам к 25-ти, когда сама стала похожей на Ро и отчетливо осознала, кто для нее все те приятели, любимые и теплые, понимающие и не очень, страстно желавшие ее на всю жизнь или на одну ночь.

      «…Мари стоит, держась за шаткие перила террасы. Южный ветер теплым шепотом зарывается в волосы, какое-то время играет с ними и вылетает оттуда, унося то ли лавандовый, то ли ромашковый запах… Именно от этого запаха он привык просыпаться по утрам последние три месяца. Это было лучшее лето его жизни.

      Сентябрь медленно полз на побережье, но они не замечали времени, им казалось, что всего пару дней назад они арендовали эту деревянную рухлядь с крышей, такую милую, что невозможно проехать мимо. От их дома во все стороны разбегается равнина, а ближайшее строение виднеется только метрах в трехстах у самой кромки моря. Оно шурша ело камни каждый раз, когда Мари спускалась по скалистому берегу. Есть такие места, где хочется не просто жить, но не страшно и умереть. Стать одним целым с этой жаркой сухой землей…

      Обернувшись, она видит через окно, что мужчина не спит. Улыбаясь, влетает обратно в дом и с разбегу падает к нему на одеяло…»

      – Мой редактор заставит переписать всю эту муть… – поморщившись, шепчет она, но тем не менее сохраняет набранный текст.

      В последние дни ей казалось, что наработки никуда не годятся. О предположила, что все из-за книги француза – якобы это она занимает большую часть ее мыслей. Так это было или нет, но выходные, проведенные у Ро, заставили ее забыть на время эту историю, которая, по сути, рискует оборваться в любой момент – ведь книгу может взять кто угодно в парке и, если она не позвонит незнакомцу, то история канет в Лету…

      После Ро у нее всегда болели мышцы ног и рук, словно она провела несколько продуктивных часов в спортзале. Хотя, он и был для нее в какой-то степени спортзалом и обоих это устраивало. Она приходила в печали, в радости или злобе, и засыпала под утро, свернувшись клубком на его бархатистой коже. Они редко оставались друг у друга на ночь, но когда оставались, она ощущала жизнь во всей ее полноте. Для нее Ро был легким наркотиком, старшим товарищем, умным собеседником и хорошим любовником. От такого набора она не могла отказаться, хоть никогда и не согласилась бы связать свою жизнь с ним, даже если бы вдруг