Хозяйка пустоты. Юлия Доронина

со мной происходит то, чего не происходило прежде.

      Я во всем и так часто сомневаюсь. Ты – нет, и я тебе немного завидую. Ты смелый, начать всегда сложнее, чем продолжить за кем-то. Мне почти известно, чего я боюсь. Но это такой мутный, темный клубок, похожий на черные длинные волосы подводной ведьмы, колышущиеся медленно. «Нельзя потерять то, чего у тебя нет», – кто-то говорит во мне почти беззвучно.

      Я даже не могу сформулировать четко, чего хочу. Знаю, что мысль о том, что мы где-то вместе стоим, сидим, лежим, висим, летим, что угодно, но только вдвоем – вызывает эйфорию и легкое состояние аффекта. К рыбе добавляется уютное ощущение теплого пушистого покрывала, накинутого на наши плечи кем-то невидимым и заботливым.

      Ты прости, если я невпопад и сбивчиво.

      Спасибо, что ты все еще есть».

      ***

      «Ты не потеряешь. Я никуда не уйду теперь. Я никогда так ни с кем не разговаривал. Не поворачивался язык, те люди не были достойны чистого потока изнутри. Зачем читать стихи глухому, перед слепым картины рисовать, верно?

      Ловлю себя на мысли, что впервые меня влечет эмоционально, а не к тому, что видели глаза. Сжимаются зубы, как в момент, когда держишь в ладони маленького невероятного котенка. А он поворачивает голову и говорит: «Ты прости, если я невпопад и сбивчиво». И хочется уткнуться нежно носом в него, теплого, и сказать: «Ты всё говоришь то, что меня согревает».

      Я не обрел тебя, но уже совершенно не готов терять. Всё, что во мне теплого есть, хочется этим тебя укрыть, подложить снизу, взять твои руки в свои ладони. Ты говоришь спасибо там, где другие промолчат. Знаешь цену доброму слову. Я обожаю тебя, возмутительница спокойствия…

      Сегодня приходи в мой сон тоже. Останься со мной до утра, хорошо мне было с тобой, мало только очень.

      p. s. Впредь я буду приходить к библиотеке через день с завтра. Ожидание становится слишком тягучим и липким. Мне душно в нем».

      Он напоминал ей то искреннего романтика, то опытного соблазнителя. Наша девочка привыкла во всем видеть подвох и ей было крайне сложно угодить, но пока что у незнакомца получалось, а ей, в свою очередь, не хотелось думать о возможных подводных камнях. Она снова ощутила себя на беззаботные семнадцать, стала ребенком, который нашкодил и притаился в укромном уголке, ожидая, когда мама испугается подкинутого на кухонный стол мышонка.

      ***

      «А я тогда чуть старше. Примерно на год. Хочу, чтобы было так.

      Ты посадила у меня внутри семечку. Зернышко. Где-то на втором письме, когда я понял, что это не шутка. И когда ты поняла, что я не шутник. Боюсь правда. Мне кажется, что ты захлебываешься мной. Я вдруг навалился, появился откуда-то со своими мыслями, вуалированными притязаниями. Стыдно мне. Ты хорошая, у меня моторчик стучит быстро-быстро. Мне лучший друг говорит, что «меня слишком заметно» стало. Что изменился весь, словно был мучимый жаждой дозы, а потом получил порцию качественнейшего наркотика. А я ведь