и ссудная касса, а ниже ее на двери в вершинах невидимого прямоугольника расположились четыре мелких бумажных клочка – таких, которые оставляет по углам за собой оторванный лист бумаги. Кое-кто из соседей оказался поблизости и подтвердил, что несколько последних дней на двери Уилсона красовалось написанное чернилами объявление, в котором сообщалось, что касса временно не обслуживает, и выдача ссуд возобновится только в пятницу восьмого числа. Разумеется, в тексте не было ни слова о том, что деятельность кассы приостановлена, так как ее владелец намеревается просидеть все эти дни крепко привязанным к стулу с заведенными за спину руками, с кляпом во рту и завязанными глазами. Как бы то ни было, именно в таком положении он и был обнаружен, причем невольник продлил свое отсутствие дольше заявленного на два дня с лишним. Голова его свисала к груди, и, когда Трэйси взялся оказывать ему первую необходимую помощь, он почти не реагировал и не отзывался на вопросы. Как он показал позже, в таком положении его продержали несколько дней. Кляп вынимали лишь на минуту, чтобы дать воды. Его не кормили вовсе, на шее соорудили хитроумную удавку, затягивающуюся от малейших попыток пошевелиться. Иными словами, он пережил жесточайшее заточение, в сравнении с которым пребывание в Нью-Гейте или в Пентонвилле покажется восхитительным отпуском, в память о котором обязательно привозят открытку с запечатленным на ней видом благостных мест. Напряжение неудобной позы, голод и длительная неподвижность изнурили его до бесчувствия, и, когда его обнаружил Трэйси, он был в состоянии, близком к помешательству. Вернуться к банку Трэйси предпочел уже по улице, но ему хватило такта и сообразительности проделать это и сообщить мне о своих достижениях незаметно от рыскающих поблизости подчиненных Джилларда.
Дом Уилсона находился на Сакс-Кобург-сквер всего в какой-то сотне ярдов от банка, но, преодолев ее, мы оказались в районе совершенно иного рода. Впрочем, подобная перемена неудивительна для Лондона. Здесь на таком смешном отрезке вполне свободно умещаются контрастные миры наполненных шумным гомоном центральных артерий Сити со снующими по ним юркими кэбами и степенными омнибусами и тихих непрезентабельных закутков вроде той же Сакс-Кобург-сквер с чумазыми домишками и клочками облезлой растительности.
Даже не принимая в расчет кодекс джентльмена, соображения элементарной порядочности подразумевают ответственное отношение к собственным обязательствам, к числу которых принадлежит своевременный возврат долга. Чувствуя себя в определенной степени задолжавшим инспектору Джилларду, я решил не тянуть с оплатой по счету и предпринял все нужные меры, чтобы вынос не способного передвигаться самостоятельно Уилсона из дома и его переезд в экипаже в больницу прошли мимо внимания людей из полиции Сити. Я прекрасно понимал, что у них нет выбора, кроме как пройти путем
