Моцарт в Праге. Перевод Лидии Гончаровой. Карел Коваль

чёрт не разберёт».

      «Дайте-ка мне прочесть», – Бондини берёт контракт в руки и сидя в вальяжной позе, покачивая ногой, читает вслух:

      «Вольфганг Амадеус Моцарт! Браво! Мы его получили. Теперь ставим наши подписи».

      Бондини пишет, как топором рубит. Всех рассмешил Гвардасони, который стоит и торжественно, по-царски готовится к подписыванию. Стробах поставил подпись прямо под Моцартом, по-капельмейстерски.

      Моцарт ещё раз пробегает глазами по важной бумаге, а Гвардасони уже позванивает приготовленной песочницей и посыпает свеженький текст искрящимся порошком, при этом любуется на свою работу, ведь в каждое слово он вложил свою душу.

      «Basta», – сказал Моцарт, что означало точку, поставленную в этом мероприятии. В память об отце он взял это «basta» и всегда повторял его в своей жизни, как заклинание.

      – 2 —

      Отзвонило полдень. Красивая четвёрка элегантных мужчин вышла из Ностицова театра на Каролинскую площадь. Гвардазони и Бондини по пути ещё несколько раз пытались высказать всякие пожелания, вроде того, чтобы Моцарт не забывал, выбирая сюжет для либретто, о великих традициях итальянской оперы, и много ещё подобной чепухи, так, что Моцарт с отсутствующим видом отделывался незначительными фразами, вроде «конечно, понятно, посмотрим, буду иметь в виду»

      «Есть ли у вас представление, как опера будет называться?»

      «Мне Да Понте предложил три темы. Я ещё не знаю сам, которая из них будет оперой. На одну я имею вид, но не уверен, будет ли это именно она. Будем ещё обсуждать, договариваться. Как только с Да Понтем решим этот вопрос, я тут же вам напишу. Будем держать связь через переписку. Я сам заинтересован не создавать для вас технических трудностей».

      Подошли к трактиру «Под гроздью чёрного винограда». Тут как раз остановился наёмный экипаж, из него выходит некий господин и расплачивается с кучером. Моцарт поинтересовался у возницы, свободен ли, и, получив положительный ответ, распрощался с директорами.

      Предложил Стробаху проехать с ним за Констанцией, пообедать в «Новом трактире» и потом отправляться прямо к Душкам на Малую Страну.

      Гвардасони и Бондини подождали, пока Моцарт со Стробахом усаживались, потом долго махали им вслед, пока экипаж направлялся к Целетной улице.

      Ещё не успела карета скрыться из глаз, как Гвардасони уже объявил нескольким попавшимся навстречу актёрам, что «мы только что подписали контракт с Моцартом на открытие осеннего сезона в Праге». И повторил это несколько раз, входя в трактир «Под гроздью чёрного винограда», да так, чтобы слышали все гости.

      Затем прошёл через весь первый зал до следующего, где была биллиардная, и там опять торжественным голосом запел, обращаясь к Басси, сидящему в уголке над чашкой кофе:

      «Давай, готовься, Луиджи, Моцарт уже пишет для тебя новую большую партию, осенью будешь петь».

      Новость мгновенно облетела Прагу, проникла в дома, во все пражские хоры. Имя Моцарта было у всех на устах, словно и нет у людей других