Моцарт в Праге. Перевод Лидии Гончаровой. Карел Коваль

рукоплескал, особенно надрывалась галёрка со студентами: Виват, Моцарт! Наконец, всё затихло.

      – 2 —

      Моцарту пришлось протянуть обе руки к публике, как бы с просьбой, чтобы перестали аплодировать, дескать, пока не за что, потом повернулся к оркестру, взял в руки дирижёрскую палочку, лежащую на пустом пюпитре.

      «Будет дирижировать наизусть», – зашептал Витасек Гельду, – «вот это голова!»

      Тишина. Сосредоточенность. Значительность. Страсть. Напряжение. Моцарт поднимает руки, взмах над головами замершего в готовности оркестра. Раздались первые звуки Пражской симфонии.

      Сквозь облака пробился золотой луч солнца – так победоносно на торжественном дыхании заиграли взволнованные музыканты, вытягивая смычками долгий волшебный звук, гордые своей миссией, донести до людей первое исполнение новой симфонии, которую Моцарт специально привёз в Прагу, и которую между собой народ уже окрестил «Пражской» симфонией.

      После медленного вступления темп сменился. Музыка, как быстрая горная река, бойко перепрыгивая через камешки, весело ринулась вперёд, увлекая всех зажигательной мелодией. Так земля пробуждается весной, распевая гимн радости и благодарности за то, что снова светит солнце, поют птицы, расцветают цветы. Зал замер – муха не пролетит. Никто даже не закашлял.

      Вот такую публику Моцарт любил, она вдохновляла его. Оркестр сливался с ним в идеальной гармонии, играл с большим чувством, играл так, что послушать – одна радость.

      Вторая часть – прелестные раздумья, светлая, шутливая, по-детски наивная и доверчивая, как широко раскрытые глаза невинного дитя, изумлённого красотой мира, которую раскрывает перед его чутким сердцем послание ангела. Но вот после свободного просветлённого наслаждения снова зазвучала живая темпераментная тема.

      Духовые перекликаются со струнными, весело спорят и дополняют друг друга, говорят одновременно и стремятся обогнать. Так дружно и весело добежали до конца «Пражской» симфонии. А вот и торжественное заключение. Минута значительной чудесной тишины.

      Моцарт поворачивается к публике и кланяется. Симфония закончена, господа. «Пражская» симфония обрела своё чешское крещение. Публика вышла из оцепенения и началась бурная овация. Шквал аплодисментов всё нарастал. Но вот всё стихло. Ждут, что будет дальше.

      Работники сцены выкатывают из-за кулис клавир, расставляют вокруг него три пульта. Сейчас будет квартет, догадывается галёрка. И вправду, выходит Моцарт, за ним скрипач Хофер, виолончелист Куба и ещё один известный скрипач Стеглик, артист театрального оркестра.

      Витасек изумлённо зашептал Гельду:

      «Посмотри, опять никаких нот на пюпитре, снова будет играть наизусть. Вот это – да…» – только покачал головой, а Гельд уже толкает его под рёбра, чтобы посмотрел вниз на Моцарта, который поднял руки над клавиром, что означало – квартет начинается.

      После квартета околдованная публика аплодирует, снова поклоны, и опять