Сомбра: театр машин. Krasnich

В голосе расплескалось плохо скрытое сомнение. Восьмой повертел алебарду, пробно махнул лезвием пару раз так, будто собирался косить траву. Зай раздраженно фыркнул и воткнул меч в песок. После в два шага добрался до Восьмого и забрал алебарду, плавно поведя ее наконечником в сторону.

      – Слушай внимательно. Каждое оружие должно быть продолжением руки, в этом весь смысл. Оно смертоносное, длинное и сделано из металла, но оно – продолжение руки, поэтому необходимо соответствовать ее плавности и скорости. – Рывок лезвием, что оно вспороло воздух со свистом тонким, будто комариный зуд. – С двуручным оружием сложнее. Оно заменяет обе руки, объединяет их мощь в одну. Ты становишься уязвимым к атакам; медленнее, но опаснее и мощнее. Любое попадание может стать смертельным для врага, но любой промах – обернуться смертью для тебя. Это понятно?

      Восьмой, завороженно наблюдавший за движением, невпопад кивнул. Зай тяжело выдохнул. Казалось, ничего тот не понял, он все усваивал исключительно на опыте, проговаривать словами представлялось занятием бесполезным. Зай перекинул алебарду Восьмому и подхватил меч в руку.

      – Нападай.

      Ступив левой ногой назад, Зай поднял меч и приготовился отразить удар. С отчаянием взъерошенного воробья Восьмой бросился в атаку, держа алебарду как доисторическое копье и целясь в грудь. Зай легко ушел в сторону, провернув плечо и пропустив напарника мимо. Восьмой успешно повалился в песок, вспахав его носом.

      – Бездарь, вставай.

      Зай плавно прокрутил запястье, дав мечу совершить красивый оборот по часовой стрелке. Восьмой сел на колени, помотал головой и вытряхнул из темных волос песок. Его ладонь крепко обхватила алебарду. Вернувшись на ноги, Восьмой бросил на наставника озлобленный взгляд из-под неровной челки.

      – Собери злость в кулак и нападай. Это твое лучшее оружие и твое самое слабое место одновременно. Научишься управлять яростью – выживешь, даешь ей поглотить себя – сдохнешь.

      Восьмой глубоко и часто задышал, крылья его ноздрей раздулись как у хищной птицы. Глухо замычав, он сорвался с места и попытался вонзить лезвие в грудь Зая. Зай отстранился – и Восьмой опять пронесся мимо. В последний момент он расторопно перебрал ногами и удержал равновесие, развернувшись. Его новый крик больше напоминал рев разъяренного зверя. Он махнул рукой широко, лезвие пронеслось над головой Зая. В этот раз Зай присел и, усмехнувшись, ткнул рукоятью меча Восьмого под ребра, выбив изо рта глухой кашель и затормозив его на секунду. Ее хватило, чтобы провести контратаку и ударить плоской стороной клинка по спине. Восьмой выгнулся от боли и вновь опал на колени. Его шея неестественно выгнулась.

      – Еще.

      Зай обошел поверженного кругом. Если мальчишка сдастся так просто, то смерть для него – лишь вопрос времени, значит, в первый раз ему просто повезло. Но Восьмой поднялся, и бой продолжился.

      Вновь и вновь он падал от боли и усталости, покрываясь синяками и ссадинами. Вновь и вновь